Возницын Прокопий Богданович

-

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Прокопий Богданович Возницын

Возницын Прокопий Богданович - русский дипломат последней трети 17 века. Происходил из владимирских дворян. Дипломатическую работу начал в 60-70-х годах 17 века. В Великом посольстве 1697-1698 годов был третьим послом. Представлял Россию на Карловицком конгрессе 1699 года, где настаивал на присоединении к России бывших турецких крепостей - Азова, Казыкермена, занятых русскими войсками, и Керчи. В сложной политической обстановке Возницыну удалось заключить в январе 1699 года перемирие с Турцией на 2 года. По возвращении в Россию подготавливал посольство Е. Украинцева в Турцию, вел переговоры с иностранными послами в Москве и в то же время был начальником Аптекарского приказа.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 3. ВАШИНГТОН - ВЯЧКО. 1963.

Возницын, Прокофий Богданович - русский дипломат второй половины 17 века. В 1681 году Возницын был направлен послом в Константинополь, где ему удалось добиться утверждения султаном мирного договора между Россией и Крымом. В 1697 году Возницын в качестве третьего посла Великого посольства (...) принимал активное участие в переговорах в Бранденбурге и Голландии. Возницын был оставлен в Вене в качестве уполномоченного для переговоров на Карловицком конгрессе (...).

Попытки Возницына удержать Австрию от подписания сепаратного мира с Портой до согласования мирных условий между Портой и Россией были безуспешны. Также бесплодны оказались тайные сношения Возницына с турецкими уполномоченными. Подписав мир с Австрией, турецкие уполномоченные почувствовали себя увереннее и не только не соглашались на уступку Керчи, чего требовал Возницын, но и сами настаивали на возврате Азова или по меньшей мере городков в устье Днепра. Не видя возможности заключить мир на приемлемых для России условиях, Возницын ограничился подписанием с Турцией 24. I 1699 года перемирия сроком на два года. Мирный договор с Турцией был подписан уже в 1700 году Е. И. Украинцевым.

Дипломатический словарь. Гл. ред. А. Я. Вышинский и С. А. Лозовский. М., 1948.

Возницын Прокопий Богданович — думный дьяк. Происходил из влад. дворян. Дипломатич. деятельность начал в 60—70-х гг. XVII в. За 30-летнюю службу, к-рую он начал в Посольском приказе ещё при Ордине-Нащокине, В. прошёл путь от подьячего до дум. дьяка. Неоднократно ездил либо гонцом, либо с посольствами в Австрию, Турцию, Польшу, Венецию и др. В 1681 пожалован в дьяки и в том же году отправлен в Стамбул с посольством окольничего Чирикова для ратификации Бахчисарайского перемирия. Когда Чириков там умер, В. пришлось самостоятельно добиваться ратификации договора у султана Магомета IV. Будучи дипломатом старого типа, он и внешне никак не походил на европ. дипломата: так, на Карловицком конгрессе (по подготовке мирного договора с Турцией) этот, по отзывам современников (в частности, венециан. дипл. Рудзини), высокий, грузный и необщительный человек «с неприятным цветом лица и важной осанкой» был одет в длинную одежду, подбитую серыми соболями, с 6 или 7 золотыми цепями на шее; шляпу его украшали великолепные алмазы, почти на каждом пальце обеих рук красовались драгоценные перстни. Щепетильный оберегатель достоинства своего государя, он отличался настойчивостью и твёрдостью в отстаивании политики России. Сохраняя во время переговоров непроницаемость и неприступность, он при этом обладал достаточной гибкостью, позволявшей находить выход из трудных положений и запутанных ситуаций. В составе «Великого посольства » (1697—1698) был 3-м «великим » послом после Ф. Лефорта и Ф. Головина. Царь Пётр, внезапно уехав из Вены в связи с бунтом стрельцов в Москве, поручил вести переговоры с турками на Карловицком конгрессе именно В., к-орый, пожалуй, лучше других подходил для этой роли, т. к. прекрасно знал сильные и слабые стороны и турок, и австрийцев, и венецианцев. Особенно же близко он познакомился с поляками, когда несколько лет был рус. резидентом в Варшаве. В. с сарказмом описывает в «Статейном списке» поведение польск. посла Малаховского на конгрессе, у к-рого не оказалось даже лошадей и он прибыл в Карловицы пешком. «Зато гонором он превосходил всех и ради захвата почетного места затеял драку с русскими, но московиты победили; естественно, что в борьбе за “честь” поляку было не до дипломатии, и он мгновенно принял все самые невыгодные условия турок, но много времени отнял у себя и у других комичной борьбой за свое достоинство». Пусть В. не владел и малой толикой лёгкости в светском общении, присущей Лефорту, и не обладал кругозором гос. мужа, каким был талантливый Головин, но зато он постиг все тонкости диплом. ремесла и с успехом мог отстаивать интересы своей страны. Долгое время общаясь с царём во время Великого посольства, В. глубоко вник в потаённые планы своего государя, направленные на отвоевание у Швеции выхода на Балтику, хотя Пётр и не высказывался вслух об этом. Поддерживая в этом царя, В. понимал, что без обеспечения безопасности России на юге от турок и их вассалов — крым. татар, эта задача станет невыполнимой. Пётр поручил во время переговоров с турками выторговать для России наиболее выгодные условия мира или перемирия. Усердие В. царь поощрил пожалованием ему до сих пор неизвестного на Руси чина — дум. советника. Первым этапом на пути к переговорам с Османской империей стала конференция в Вене (30 июля 1698), где, по мнению В., все союзники по антитурецкой коалиции должны были действовать сообща и предъявлять партнеру по переговорам согласованные претензии. Однако первые же встречи с австр. министрами вскрыли существенные разногласия в понимании процедуры переговоров с турками рус. и австр. сторонами. Австрийцы считали: раз каждый из членов Священной лиги претендует на территории, в крых проч. союзники не заинтересованы, то и вести переговоры с тур. представителями они должны каждый в отдельности. Это означало лишь одно: претензии России (только что отвоевавшей у Турции Азов) на Керчь, к чему так стремилась Россия в этих переговорах, могли быть удовлетворены только в результате совместного нажима на турок всех участников Священной лиги — одной России рассчитывать на успех не приходилось. Переубедить австрийцев В. не смог, и конференция окончилась ничем. Рус. дипломат в своём «Статейном списке» резюмировал её результаты коротко и выразительно: «...всяк свое будет стеречь на съезде [на конгрессе]… Должен всякой своей пользы смотреть, хотя то иным будет с убытком». В Карловицах (под Белградом) Россия впервые участвовала в диплом. мероприятии такого масштаба. Её вступление в Священный союз с Австрией, Речью Посполитой и Венецией произошло незаметно, последовательными этапами. Теперь же она совместно с крупными державами выступала на конгрессе действительно многостороннего характера, и В. предстояло помериться силами с опытнейшими европ. дипломатами. «Положение было сложным из-за фактической изоляции России. Против нее действовала, естественно, Турция, ей помогали “посредники” — Англия и Голландия, а уж союзники — Австрия и Польша — доставляли особенно много неприятностей. Потенциальный враг Австрии, Англии и Голландии в намечавшейся общеевропейской войне — Франция Людовика XIV — тоже была против России и использовала свое огромное влияние в Стамбуле. Дело в том, что в сентябре 1698 года состоялось соглашение Франции, Австрии, Англии и Голландии о полюбовном разделе испанского наследства. В случае его выполнения ожидавшаяся большая война могла и не начаться. А это означало, что изоляция, в которой Россия оказалась на Карловицком конгрессе, надолго останется важнейшим элементом международной обстановки. Более того, западноевропейские страны не были бы связаны войной за испанское наследство, а это уменьшило бы шансы Петра на успех в Северной войне. Такое неопределенное положение требовало крайней осторожности от Петра в Москве и от Возницына в Карловицах. Политика представителя Речи Посполитой и на этот раз не имела ничего общего с союзными отношениями, установившимися у Петра с польским королем Августом II. Поведение его было откровенно враждебным России. Вообще Карловицкий конгресс, открывшийся в октябре 1698 года, не был конгрессом в современном понимании, когда речь идет о принятии участниками общих совместных решений. Здесь происходили поочередные двусторонние переговоры участников бывшего Священного союза с Турцией. При этом каждый из союзников стремился достичь выгод за счет другого, чем и пользовались турки. Возницыну нелегко было выполнить инструкцию Петра; распорядившегося перед отъездом из Вены принять принцип сохранения за каждой стороной уже приобретенного в войне, не отдавать ничего из завоеванного (Азова и днепровских городков), а в крайнем случае отложить мирный договор, ограничившись коротким перемирием. Положение было таково, что Турция, уступив обширные земли Австрии, хотела при ее поддержке получить обратно то, что она потеряла в войне с Россией. Посредники — Англия и Голландия — тоже помогали ей». Австрийцы умышленно затягивали начало переговоров, пытаясь тайком, ещё до открытия конгресса, согласовать с турками все пункты договора и использовать конгресс лишь для его подписания. В. с персоналом посольства отправился по Дунаю на 9 стругах 20 сентября, а конгресс в Карловицах открылся только 3 ноября. Переговоры велись за спиной В., и ему сообщили о них, когда они практически закончились. В. заявил протест: «Говорил, что достоит было о сих делах посоветовать и с ним, великим послом, понеже и он к тому принадлежит, а они-де, господа послы, что чинят, ему ничего не объявляют ». Убедившись в невозможности совместных и согласованных действий, В. вступил с турками в конфиденциальные контакты. Этому поспособствовал А. Маврокордато — член тур. делегации на конгрессе, с к-рым В. был хорошо знаком ещё по Стамбулу (1681). Вот как рассказывает сам дум. советник о том, как он установил тайные связи с Маврокордато: «Другой посол — турской гpeчанин Александр Маврокордат, переводчик и секретарь, по-турску тержиман-баши, знаем мне гораздо, как я был в Цареграде, тогда при визире в том же чине был, и чрез него все дела делались и всех государств делаются, того ради, видя, что немцы всякие пересылки чрез посредников о своих делах чинят, а нам едва что сказывают, от чего мы здесь и слепы, и глухи, и ничего в действо произвести не можем, сыскав чернца грека, за свидетельством сербского патриарха, верна, переодев его в мирское платье, послал я его из Петр-Варадына в Белград с приятственным к нему письмецом, доктором [П. В. Посниковым] по-гречески написанным, напоминая прежнюю службу и знакомство и что желаю о некоторых делах сношение с ним иметь». Соблюдая предельную осторожность, Маврокордато лишь со 2-го раза ответил В.: «О делах же, о которых изволишь напоминать, поговорить нам обще, прежде общего съезда и разговора, со всякою радостию, со всяческим дерзновением изволь мне их написать, таинства ваша сохраню и ответ вам дам о всех». В. тут же отправил Маврокордату выгодные, с его точки зрения, предложения для Турции: «заключить с Россией перемирие, а с остальными участниками Священной лиги продолжать войну; в этих условиях османы легко добьются победы, ибо Священная лига, ослабленная выходом из нее России, не сможет оказать им серьезного сопротивления ». Однако это предложение, по словам С. М. Соловьева, оказалось слишком простоватым, чтобы Маврокордато пошёл на него. Несмотря на «приязнь» к рус. послу, грек «принял позу благородного партнера в переговорах, не в правилах которого отказываться от ранее данного Австрии и Венгрии согласия…», закончив своё послание словами: «...того им никоторыми меры учинить нельзя, понеже Порта Оттоманская слово свое держит». Попробовав сделать Маврокордато более сговорчивым, В. сделал ему небольшое подношение, но ничего не добился, т. к. «дар» оказался слишком незначительным, чтобы из-за него рисковать не только карьерой, но и головой. Эта неудача вынудила В. пойти на уступки: теперь он настаивал лишь на сепаратном перемирии с Россией. Первая встреча рус. и тур. делегаций состоялась 9 ноября. Послы изложили друг другу условия перемирия, причём обе стороны представили их с большим «запросом». Турки «призвали русских последовать примеру царя Алексея Михайловича, возвратившего ради дружбы с ними захваченный казаками Азов, и ради “приятства” вновь вернуть им Азов; настаивали они и на разрушении приднепровских городков, находившихся в руках России». В. тоже начал действовать «с запросом». В проекте мирного договора он потребовал признания за русскими не только всего, что они завоевали (Азов, днепровские городки), но и передачи им Керчи, свободного плавания по Чёрному морю и даже права прохода через проливы Босфор и Дарданеллы, признания протектората, покровительства России для православ. слав. населения Османской империи, передачи св. мест в Палестине и т. п. О том, какое впечатление это требование произвело на турок, В. колоритно изобразил в своём «Статейном списке»: «И когда турские послы то услышали, в великое изумление пришли и вдруг во образе своем переменилися и, друг на друга поглядя, так красны стали, что больши того невозможно быть. И, немало время молчав и с собою шептав, говорили, что они того не чаяли... И как тот Керчь отдать? Он стоит на устье Черного моря против Тамани, и царскому величеству отнюдь не пристоен, и держит врата всего Черного моря и Крымского острова, и град тот великой. И не обмолвился ли он в имени и в ином чем?» В свою очередь, В. решительно отклонил притязания турок: «Об Азове, что был взят и отдан, то ведаю, а ныне, чтоб они, господа послы, не токмо о сем говорили, и в помышлении своем не имели» о возвращении Азова и приднепровских городков. После длительного торга и взаимных уступок турки согласились отдать Азов, русские — отказались от своих претензий на Керчь и т. д. Однако камнем преткновения оказались приднепровские городки (Кызы-Кермен и др.), возвращения к-рых требовала Турция. В. отдать их не мог и предложил оставить вопрос открытым, а вместо мирного договора заключить временное перемирие, или, выражаясь его словами, «мирок». В то время как переговоры у В. не продвинулись ни на шаг, австрийцы и венецианцы были уже готовы подписать договоры. Посредничавшие англичане и голландцы, а также австрийцы грозились, что он из-за своей неуступчивости может остаться с турками один на один, т. к. договоры остальных членов Священной лиги вскоре будут подписаны. В. оказался в сложном положении. Стремительно приближалась зима, жить в шатре стало неуютно. «Здесь стоит стужа великая, — писал В. 5 ноября, — и дожди и грязь большая; в прошедших днях были ветры и бури великие, которыми не единократно палатки посорвало и деревьев переломало и многое передрало; а потом пришел снег и стужа, а дров взять негде и обогреться нечем... Не стерпя той нужи, польский посол уехал... Только я до совершения дела, при помощи Божией, с своего стану никуда не пойду». В следующем письме он снова пеняет на бытовые условия жизни посольства: «Стоим в степи в людских и в конских кормах и в дровах скудость безмерная... А пришло время самое зимнее, и стужа и нужа большая, и за тем для одного такой крайней нужи едва терпеть будут...». Положение В. «усугубляло отсутствие указаний из Москвы — на свои еженедельные отчеты он не получил ни одного ответа и поэтому не знал, какой должна быть последняя грань уступок с его стороны, чем можно в конце концов пожертвовать ради желанного результата». Своё недоумение и неудовольствие он излил на бумаге. «Сами изволите милостиво рассудить,— жаловался великий посол Л. К. Нарышкину,— что я труждаюся не в своем токмо, в общем его, государеве, деле, и одною бедною головою как могу делаться. Помириться с уступкою тех городов — беда, а остаться в войне одним — и то, кажется, не прибыль». Благодаря точному расчету и твёрдости В. удалось добиться своего. Он знал, что Петру нужен мир с турками, но пошёл на риск и решительно объявил, что Россия готова продолжать войну, и тогда турки уступили. 14 янв. 1699 стороны подписали перемирие сроком на 2 года, в течение к-рых должно было последовать заключение мира или продолжительного перемирия. Урегулирование спорных вопросов договор отложил на будущее. Единств. чётко сформулированное условие договора состояло в том, что между Россией и Турцией на 2 года прекращались военные действия. Посольским людям приходилось опасаться и за жизнь, т. к. по разор ённой войной местности рыскали разбойничьи банды. Так, на обратном пути в Вену австр. дипломат был серьёзно ранен, а 4 его людей убиты. «Я же помощью Божьей доехал от таковых безбедно, однако были от них опасны... Ехал степью с великою бедою и страхом три недели». Заключая свой обширный отчёт об итогах Карловицкого конгресса, В. пишет царю: «Я, сие покорно доношу и очень твоей государевой милости молю: помилуй грешного своего... а лучше я сделать сего дела не умел...». Когда он вернулся из Карловиц в Вену, то «получил новые инструкции Петра, в которых царь приказал согласиться на передачу днепровских городков Турции. Однако Возницын добился перемирия и без этой уступки, оставив тем самым в распоряжении русских дипломатов важный козырь на предстояших переговорах по мирному трактату ». Итоги Карловицкого конгресса имели положительное значение для России. Это был первый конгресс европ. государств с её участием, страна выходила на широкую международную арену. Русскому послу удалось одержать верх в споре с османскими послами, отклонить все их претензии и не поступиться ничем из того, что было завоёвано. По возвращении в Россию В. готовил посольство Е. Украинцева в Турцию, вёл переговоры с иностранными послами в Москве и одновременно руководил Аптекарским приказом.

Владимир Богуславский

Материал из кн.: "Славянская энциклопедия. XVII век". М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.

Литература:

Богословский М. M., Петр I. Мат-лы для биографии, т. 1-5, М., 1940-48;

Богоявленский С. К., Приказные судьи XVII в., М.-Л., 1946.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС