Толстой Алексей Николаевич

1883-1945

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Алексей Николаевич Толстой

Неподдельный граф

ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич (1883-1945). Прозаик, драматург, поэт; общественный деятель. Академик АН СССР (1939). Родился в г. Николаевске Самарской губернии (ныне — г. Пугачев Саратовской области). Отец — самарский помещик Николай Александрович Толстой. Мать — Александра Леонтьевна (Львовна) — двоюродная внучка декабриста Н.И. Тургенева. Воспитывался в семье отчима Алексея Аполлоновича Бострома. Окончил реальное училище в Самаре. Учился в Петербургском технологическом институте (не окончил). В Первую мировую войну военный корреспондент газеты «Русские ведомости» (в 1916 г.— во Франции и Англии). Октябрьскую революцию не принял. «Физически возненавидел большевиков» как виновников всей смуты (Толстой А.Н. Поли. собр. соч. М., 1946-1953. ТАЗ. С. 11). Во время гражданской войны работал в отделе пропаганды у генерала Деникина. Эмигрировал в 1918 г. Жил в Германии и Франции. В 1923 г. вернулся на родину. С 1936 г. — председатель правления СП СССР. Представлял Советский Союз на Международном Конгрессе писателей в Париже (1935), Лондонском Конгрессе Культуры (1937). В годы Великой Отечественной войны патриотические статьи и очерки А. Толстого печатались в газетах «Правда», «Красная Звезда», «Известия». Алексей Толстой был членом Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников (1943-1945).

Лауреат Грибоедовской премии (1915 г., за пьесу «Касатка»). Трижды лауреат Сталинской премии (1941; 1943; 1946, посмертно). Умер в Москве. Награжден орденом Ленина, орденами «Знак Почета» и Трудового Красного Знамени.

Алексей Толстой, находясь в эмиграции, выступал с антисоветских позиций. Но после возвращения писателя в СССР Сталин, видя, что Толстой «перекрашивается в красный цвет», распорядился, по рекомендации Горького, привлечь его к изданию популярных сборников о гражданской войне (Сталин И.В. Соч. М., 1949. Т. 12. С. 175). Вскоре А. Толстой стал одним из любимейших писателей вождя. Он был усы

пан всеми мыслимыми и немыслимыми почестями, получил рядом с горьковским дворцом на Малой Никитской свой персональный «флигелек». Ему были предоставлены две автомашины: одна — ЦК партии, другая — ленинградским Советом. На роскошной даче А. Толстого в правительственном подмосковном поселке Барвиха нередко встречались за хлебосольным столом именитые композиторы, музыканты и «нужные люди». После смерти Горького он прочно занял место патриарха советской литературы. «Неподдельный граф», 1) он был ласково прозван вождями пролетарской революции «рабоче-крестьянским графом», «товарищем графом», «нашим советским графом» (Ваксберг А. Гибель буревестника. М., 1998. С. 391).

На VIII Всероссийском съезде Советов в 1936 г. Молотов заявил: «Передо мной выступал всем известный писатель А.Н. Толстой. Кто не знает, что это бывший граф А. Толстой? А теперь? Один из лучших и один из самых популярных писателей земли советской — товарищ Алексей Николаевич Толстой. В этом виновата история. Но перемена-то произошла в хорошую сторону. С этим согласны мы вместе с самим А.Н. Толстым». Слова Молотова были встречены общим рукоплесканием.

В 1937 г. А. Толстой опубликовал роман «Хлеб», посвященный описанию участия Сталина в гражданской войне. Это произведение рассматривается критиками как панегирик вождю.

«Исключительно скромный», — так характеризует вождя А. Толстой в статье «За Родину! За Сталина!» в «Правде» от 25 декабря 1939 г., юбилейного в жизни кремлевского правителя. Юбилей Сталина пышно отмечался во всей стране. «У него, — утверждал А. Толстой в упомянутой статье, — нет особых требований или особых привычек. Он всегда одет в полувоенный, просторный, удобный костюм. Курит тот же табак, что и мы с вами. Но для тех, для кого он мыслит и работает, он хочет побольше всего и получше, чтобы вкусы и требования росли у нас вместе с культурой и материальным благосостоянием. Он всегда весел, остроумен, ровен и вежлив».

В романе «Петр I» (1929-1945 гг.; не окончен) сквозит утешительно-неправомерная мысль, что были бы придворные честны, и народу привольно бы жилось за царем-созидателем.

В 1940 г. А. Толстой получает заказ на пьесу об Иване Грозном с установкой на показ «исторической прогрессивности жесточайшего тирана русского средневековья». Закончил он ее в 1943 г. Писатель строил свою сталинизированную драматическую дилогию об Иване Грозном («Орел и Орлица» и «Трудные годы») на прямой полемике с А.К. Толстым, 2) с его «Смертью Иоанна Грозного». Полубезумный деспот и распутник, ошеломивший своими жестокостями даже видавший виды XVI в., превращается в мудрейшего из русских царей, в возлюбленного рыцаря, в любящего мужа. Прежде опричнина изображалась кровавой ордой, теперь это — благое учреждение царя, жестокими, но справедливыми воинами которой предводительствует великий в своей не рассуждающей преданности Малюта Скуратов. 3) В искусстве прошлого всегда жила тема юродивого, обличающего царя-убийцу.

В спектакле 1945 г. эффектно была поставлена сцена, когда юродивый грудью защищает царя от предательской стрелы. Изображение Грозного монархом-деспотом объявлялось принадлежностью историографии XIX в. Между тем на эту сторону образа Грозного всегда обращали внимание декабристы, Чернышевский, Добролюбов (Новый мир. 1965. № 2. С. 235). На авторском чтении пьесы весной 1943 г. историк С. Веселовский 4) не оставил камня на камне от толстовского сочинения. Но оно понравилось Сталину. «По мнению Сталина, Иван Грозный выше Петра I, которого генсек упрекал в том, что он пустил в Россию иностранцев. Как полагал Сталин, упрощенцы от историков и моралистов видят в Иване IV безумного деспота, а он на самом деле — подлинно русский человек, национальный герой» (Громов Е. Сталин: власть и искусство. М. 1998. С. 372).

«...Алексей Толстой не интересовался политической судьбой своей родины, — пишет близко знавший писателя Ю.П. Анненков. 5) — Он не стремился стать официальным пропагандистом марксизма-ленинизма... Весельчак, он просто хотел вернуться к беззаботной жизни, обильной и спокойной. Жизнь за границей, жизнь эмигранта не отвечала таким желаниям, несмотря даже на успех его пьесы в Париже и на другие возможные успехи в дальнейшем... Я вновь встретился с Толстым в 1937 году, в Париже, куда он приехал на несколько дней в качестве знатного советского туриста, "советского графа". Мы провели несколько часов с глазу на глаз.

Пойми меня, — говорил он, — я иногда чувствую, что испытал на нашей дорогой родине какую-то психологическую или, скорее, патологическую деформацию. Но знаешь ли ты, что люди, родившиеся там в 1917 году, год знаменитого Октября, и которым теперь исполнилось двадцать лет, для них это отнюдь не "деформация", а самая естественная "формация": советская формация...

Я циник, — продолжал он, — мне на все наплевать! Я — простой смертный, который хочет жить, хорошо жить, и все тут. Мое литературное творчество? Мне и на него наплевать! Нужно писать пропагандные пьесы? Черт с ним, я и их напишу! Но только это не так легко, как можно подумать. Нужно склеивать столько различных нюансов! Я написал моего „Азефа", и он провалился в дыру. Я написал „Петра Первого", и он тоже попал в ту же западню. Пока я писал его, видишь ли, "отец народов" пересмотрел историю России. Петр Великий стал без моего ведома "пролетарским царем" и прототипом нашего Иосифа!

Я переписал заново, в согласии с открытиями партии, а теперь я готовлю третью и, надеюсь, последнюю вариацию этой вещи, так как вторая вариация тоже не удовлетворила нашего Иосифа. Я уже вижу передо мной всех Иванов Грозных и прочих Распутиных реабилитированными, ставшими марксистами и прославленными. Мне наплевать! Эта гимнастика меня даже забавляет! Приходится, действительно, быть акробатом. Мишка Шолохов, Сашка Фадеев, Илья Эренбрюки — все они акробаты. Но они — не графы. А я — граф, черт подери! И наша знать (чтоб ей лопнуть!) сумела дать слишком мало акробатов! Понял?

Моя доля очень трудна...

Что это? Исповедь или болтовня? — спросил я.

Понимай как хочешь, — ответил Толстой» (Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. Т. 2. М., 1991. С. 128-129).

А. Толстой участвовал в различных сталинских акциях, в частности, состоял членом комиссии, которая «подтвердила», что массовое убийство польских офицеров в Катыни было совершено не Лубянскими палачами, а нацистами.

Писатель был избран в Верховный Совет СССР по Старорусскому избирательному округу Ленинградской области 12 декабря 1937 г. Сохранился депутатский архив писателя, значительную часть которого составляют письма. 400 из 600 сохранившихся писем к Толстому (кандидату в депутаты ВС СССР и депутату) в той или иной степени отражают события «большого террора». Многие адресанты, по понятным причинам, не называли своих фамилий. По этим письмам можно также составить и образ адресата в том виде, как он вырисовывался в сознании корреспондентов. Приведем (с сокращениями) одно из таких писем.

«Алексей Толстой! Сегодня я сняла со стены ваш портрет и разорвала его в клочья. Самое горькое на земле — разочарование. Самое тяжелое — потеря друга. И то и другое я испытала сегодня. Еще вчера я, если можно так выразиться, преклонялась перед вами. Я ставила вас выше М. Горького, считала Вас самым большим и честным художником... Вы казались мне тем инструментом, который никогда, ни в каких условиях не может издавать фальшивую ноту. И вдруг я услышала вместо прекрасной мелодии захлебывающийся от восторга визг разжиревшей свиньи, услышавшей плеск помоев в своем корыте... Я говорю о вашем романе "Хлеб", содержание которого я прочла в "Лит. Газете" {Литературная газета. 1937. 30 окт. — Сост.). Мне стало стыдно, горько и очень, очень больно. Ведь вы очень наблюдательный, умный, чуткий человек с огромным сердцем, вы, написавший „Гадюку", „Любовь", „Хождение по мукам", „Морозную ночь", вы так умевший передать всю „милую тяжесть любви", проникший в тайное тайных человеческой души и с опытностью мастера разбирающийся в сложной механике Жизни... И вдруг вы вступили в свору завывающих с пеной у рта подхалимов, двурушников, разбивающих лоб от усердия кликуш... Неужели вы не видите объективной действительности? Где ваша орлиная зоркость? Андре Жид за два месяца пребывания в СССР сумел разглядеть то, чего не увидели вы, живущий здесь постоянно. Как не стыдно вам присоединяться к хору, вопящему, что "у нас светлая, радостная, счастливая жизнь, данная нам любимым Сталиным". Неужели вы не чувствуете всей духоты атмосферы, в которой задыхается 170 000 000 советских людей? Неужели вы не видите буквальной нищеты во всем Союзе? Или вы оторвались от подлинной жизни? По всей стране волной разлилась реакция. Лучшие люди, преданные ленинской идее, честные и неподкупные, сидят за решетками, их арестовывают тысячами, расстреливают, они не в силах перенести грандиозную Подлость, торжествующую по всей стране, сами уходят из жизни, кончают самоубийством...

История... Как ее извращают! В угоду необъятному честолюбию Сталина подтасовываются исторические факты. И вы тоже приложили свою тонкую руку, тоже стали заправским подпевалой. Ведь в „Хлебе" вы протаскиваете утверждение, что революция победила лишь благодаря Сталину. У вас даже Ленин учится у Сталина... Ведь это прием шулера. Это подлость высшей марки!

Произвол и насилие оставляют кровавые следы на советской земле. Диктатура пролетариата превратилась в диктаторство Сталина. Страх — вот доминирующее чувство, которым охвачены граждане СССР. А вы этого не видите? Ваши глаза затянуты жирком личного благополучия, или вы живете в башне из слоновой кости?.. Смотрите, какая комедия — эти выборы в Верховный Совет... Ведь в них никто не верит. Будут избраны люди, угодные ЦК ВКП(б). Назначенство, а не выборы, ведь это же факт... Партия ушла от массы, она превратилась в диктаторскую партию. Сейчас честные люди не идут в партию. Идут в нее лишь карьеристы и люди беспринципные, аморальные...

Как вы не замечаете, что сверкающая идея Ленина заменена судорожными усилиями Сталина удержать власть. Где тот великолепный пафос, что в Октябре двинул миллионы на смертельную битву? Под зловонным дыханием Сталина и вот таких подпевал, как вы, вековая идея социализма завяла, как полевой цветок в потных руках мерзавца! И вы, инженер души человеческой, трусливо вывернулись наизнанку и мы увидели неприглядные внутренности продажного борзописца.

Вы, увидя вакантное место, освободившееся после смерти М. Горького, чтобы его занять, распластались в пыли, на брюхе поползли, расшибая лоб перед Сталиным, запев ему хвалебные гимны. Где же ваша беспристрастность? Где честность художника? Идите в народ, как Гарун аль Рашид и послушайте чутким ухом. И вы услышите проклятия и неприязнь по адресу Сталина. Вот где настоящая правда!

Или, может, вас прикормили? Обласкали, пригрели, дескать, Алеша, напиши про Сталина. И Алеша написал. О, какой жгучий стыд!

Оглянитесь кругом и вы увидите, что небо над страной готовит бурю. Народ не потерпит глумления над собой, над идеей социализма, он ударит по зарвавшейся, обнаглевшей кучке деспотов. Уже сейчас, как рокот дальнего грома, доносятся отовсюду отголоски брожения в массах. Сталин это слышит. Он знает, что не долго ему еще царствовать. И с ним началась истерика. Он не чувствует под собой почву. Массовый террор — ведь это доказательство слабости.

Наступит время и ветер истории сбросит вас с пьедестала, как литературную проститутку. Знайте, что уже сейчас, когда люди прочтут ваш "Хлеб", они увидят, что ошиблись в вас и испытают разочарование и горечь, какие испытываю сейчас я.

Я вас как художника искренне любила. Сейчас я не менее искренне ненавижу. Ненавижу, как друга, который оказался предателем...

Неизвестная. Ноябрь 1937 г.» («Что же с нами делают?..» Письма к А.Н. Толстому // Звенья. Исторический альманах. Вып. 1. М., 1991. С. 521-523).

«Будто циркач-канатоходец Толстой долгие годы жил, балансируя на краю нравственной бездны. Таким он и обрисован в трилогии К. Фе-дина — "Первые радости", „Необыкновенное лето" и „Костер". Загнав себя в капканы лжи и ловушки спасительных уверток, художник уже не смог из них вырваться. Но попытки предпринимались не раз. И одним из прорывов, безусловно, было письмо Сталину в защиту И. Бунина в канун войны. Причем Толстого не остановил даже страх неизвестности, когда он вступился за писателя-эмигранта перед своенравным владыкой. Он отбросил уколы самолюбия, застарелые обиды, ревность соперничества. Толстой думал только об интересах русской культуры, о судьбе выдающегося мастера, и двигало им только одно — совесть художника» (Оклянский Ю. Роман с тираном. М., 1994. С. 56, 58).

Толстой был женат четыре раза:

Первая жена — Юлия Васильевна Рожанская (на фотографии писатель с Юлией Рожанской запечатлены в 1902 году).

Вторая — Софья Исааковна Дымшиц (1886-1963) (см. фото).

С 1915 г. женой писателя была Наталья Васильевна Крандиевская (1888-1963), автор книги «Воспоминания» (Л., 1977) (см. выше фото: писатель с Натальей Васильевной в 1933 году).

С 1935 г. его женой стала Людмила Ильинична Крестинская (1906-1982).

Дочь писателя — Марьяна (1911-1988).

Сыновья: Никита (р. 1917 г.; физик), Дмитрий (р. 1923 г.; композитор). Внук Толстого — Михаил Никитич (р. 1940 г., физик). Одна из внучек Толстого — Наталья Никитична (р. 1943 г.; филолог), другая — Татьяна Никитична (р. 1951 г., писательница).

С сыновьями Митей и Никитой.

Примечания

1) «Неподдельным графом» называет писателя Ю.П. Анненков, утверждая, что А.Н. Толстой — внучатый племянник графа А.К. Толстого (Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. Т. 2. М., 1991. С. 122). Непонятно, откуда взяты эти сведения. Ведь если они верны, то А.Н. Толстой — родственник Романовых, так как известно, что прабабушка А.К. Толстого — Е.И. Нарышкина — троюродная сестра императрицы Елизаветы Петровны. Странно, что писатель нигде и никогда об этом не упоминал. В одном из биографических справочников осторожно указано (без ссылки на источник) следующее: «С предшественниками-однофамильцами Л.Н. Толстым и А.К. Толстым у него общий пращур — сподвижник Петра I граф П.А. Толстой» (Знаменитые россияне. М., 1996. С. 247).

2) А.К. Толстой (1817-1875) — граф; прозаик, поэт, драматург. Друг и родственник императора Александра II. Член-корреспондент Петербургской Академии наук (1873). Автор исторических романов «Князь Серебряный», драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис».

3) Г.Л. (Малюта) Скуратов-Бельский (?-1573) — думный дворянин, приближенный Ивана IV. Глава опричного террора. Участник убийства митрополита Филиппа и др. В 1570 г. руководил казнями в Новгороде. Погиб в бою в Ливонии.

4) СБ. Веселовский (1876-1952) — историк, академик АН СССР (1946). Автор трудов по истории России XIV-XVII вв., источниковедению, вспомогательным историческим дисциплинам.

5) Ю.П. Анненков (1889-1974) — художник-портретист, декоратор, работник кино. Эмигрировал в 1924 г. До отъезда за границу успел оформить два массовых празднества, проиллюстрировать поэму А.А. Блока «Двенадцать» и исполнить портреты видных деятелей советского государства (в том числе Ленина и Троцкого). Воспоминания Анненкова, на страницах которых предстает весь цвет русской культуры и деятели первых лет революции, впервые изданы в Париже в 1966 г. В СССР книга была под запретом.

Использованы материалы кн.: Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник. Санкт-Петербург, 2000 

Вернуться на главную страницу А.Н. Толстого.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС