Пильняк Борис Андреевич

1894 - 1937

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Борис Андреевич Пильняк

Пильняк (Boray) Борис Андреевич (1894/1941) — советский писатель. Написал романы «Голый год» (1921) и «Волга впадает в Каспийское море» (1930), сборник рассказов «Расплеснутое время» (1927) и др. Произведения посвящены быту революционной эпохи в ее натуралистическом изображении.

Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д, Феникс, 2009, с. 218.

Пильняк (псевд., наст. фамилия — Вогау) Борис Андреевич (29.09[12.10].1894—21.04.1938), писатель. Родился в Можайске. Окончил Московский коммерческий институт (1920). Первое произведение — миниатюра «Весной» (1909). Начало постоянной литературной деятельности — 1915. Первый сборник рассказов Пильняка «С последним пароходом и др. рассказы» (1918) нес характерные стилевые и тематические черты прозы 10-х — заторможенный темп уездной жизни, тягостные отношения людей, смутные ожидания перемен. Во втором сборнике «Былье» (1920) появились рассказы, рисующие сдвинутую с привычных мест российскую действительность. В романе «Голый год» (1921) Пильняк обратился к столкновению двух миров, изобразив беспощадное разрушение веками существовавшего, но уже заметно пошатнувшегося уклада; однако в этом изображении он передает лишь самые общие очертания событий русской смуты, прибегая обычно к объяснению через символы: параллели между смутой и любовью («буйной радостью», «полынной скорбью»), смутой и метелью («Метель», 1922). Творчество Пильняка очень «литературно», зависимо от разных писателей: Д. Мережковского, И. Бунина, А. Белого; повесть «Третья столица» посвящена А. Ремизову — «мастеру, у которого я был подмастерьем». Пильняк очень внимателен к той реформе прозы, которая происходила в начале века и особенно в 20-х. В прозе Пильняка легко заметить интенсивное расширение материала литературы за счет малоизученного быта революционных лет, одним из первооткрывателей которого он был («Никола-на-Посадьях. Рассказы», 1923; «Иван-Москва», 1927, и др.), и за счет «запретных тем» — деталей интимной жизни, натуралистических сцен. Для Пильняка обычно конспективное описание человеческих судеб лишь в узловых моментах («Английские рассказы», 1924, «Поокский рассказ», 1927). Наиболее интересная сторона его прозы — передача внешнего колорита эпохи: жизнь и облик города 20-х, особый вагонный быт голодного и исполненного смертельной опасности времени («Голый год»).

В 1926 Пильняк опубликовал в журнале «Новый мир» «Повесть непогашенной луны», помещение которой в журнале редколлегия признала «явной и грубой ошибкой». Повесть «Красное дерево», отклоненная по идейным соображениям журналом «Красная новь» и опубликованная Пильняком за рубежом (1929), подверглась резкой критике в советской печати. В центре романа «Волга впадает в Каспийское море» (1930) — строительство нового водохранилища: Пильняк пытается показать рождение «новой русской культуры», новые психологические ситуации, приводящие порой к трагическим коллизиям.

Пильняк стремился к обновлению языка прозы — не только за счет прямых лексических новшеств, но и путем «сталкивания «индустриальной» лексики с диалектными и др. «экзотическими» словами. Пильняк прибегает к перерывам в последовательном движении фабулы, к неожиданным поворотам сюжета вспять, к резкой и часто немотивированной смене способов повествования.

Размышления о судьбах России, о ее историческом пути («Повесть петербургская», 1922; «Третья столица», 1923) с годами все больше занимают писателя; в его романах и повестях много места отведено рассказам о раскопках, археологических исследованиях. В 30-е Пильняк все больше расширяет материал своих исторических параллелей, обращаясь к современной жизни и к истории разных стран («Корни японского солнца», 1927, «О`кэй», 1933, «Камни и корни», 1934).

М. А.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Пильняк (настоящая фамилия - Вогау) Борис Андреевич (1894 - 1937), прозаик.

Родился 29 сентября (11 октября н.с.) в Можайске. Там, а также в Ногинске и Коломне прошли его детские и юношеские годы. Рано начал писать и в 15 лет опубликовал свою миниатюру "Весной".

В 1915 он жил на Украине в деревне Пильнянка (по-украински значит "место лесных разработок"), откуда посылал в редакции свои рассказы, подписываясь псевдонимом "Пильняк". В 1919 выходит первая книга его рассказов. В 1920 заканчивает экономическое отделение Московского коммерческого института, в этом же году пишет роман "Голый год", принесший ему известность.

В 1922 - 23 побывал за границей - в Германии и Англии, позже ездил в Грецию, Турцию, был в Китае и Японии.

В 1924 публикует "Отрывки из дневника", где встречались и такие высказывания: ". ..коммунистическую литературу искусственно не создашь...", "Беру газеты, книги, и первое, что поражает, - ложь всюду: в труде, общественной жизни, в семейных отношениях". Пресса начала атаку на Пильняка, называя его мелкобуржуазным писателем, предателем.

В 1926 опубликовал "Повесть непогашенной луны", тираж которой бы конфискован. Несостоявшаяся публикация сыграла в дальнейшем решающую роль в судьбе Пильняка. За два месяца до "Луны" в журнале "Красная новь" вышло "Заволочье", где была поставлена проблема насилия над человеком.

В 1929 в Берлине вышла в свет повесть Пильняка "Красное дерево", отклоненная журналом "Красная новь" по идейным соображениям. Советская критика подвергла повесть резкой критике.

В 1930 пишет роман "Волга впадает в Каспийское море", где пытается показать рождение "новой русской культуры".

Официальные власти многого не могли простить писателю, и 28 октября 1937 он был арестован.

21 апреля 1938 был осужден и расстрелян. Посмертно реабилитирован.

Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

Пильняк Борис (настоящее имя Борис Андреевич Вогау) [29.9(11.10).1894, Можайск Московской губ.— 21.4.1938, в заключении] — прозаик.

Отец Пильняка — земский врач-ветеринар, из немцев-колонистов Поволжья, мать из купеческой семьи, оба в молодости — участники народнического движения. Учился в гимназиях Саратова, Богородска (ныне Ногинск), Нижнего Новгорода, куда переезжала семья по делам службы отца. Позднее, подчеркивая свою близость к земской интеллигенции, со свойственным ему лиризмом писал: «Я помню эти уезды и людей, раскиданных по селам, в домах, построенных по одному плану земством, с бревенчатыми стенами, с некрашеными полами, с окнами в поле, в метели, в одиночестве; там жили врачи, такие же, как мой отец, третий земский элемент, в валенках и смазных сапогах, в овчине, с гардеробами, вместо книжных шкафов, для книг, с гречневой кашей на второе за обедом, с одиночеством, полями, мужичьим горем» (Ленинград. 1924. №3). В художественном исследовании жизни и мироощущения провинциального российского интеллигента Пильняк будет видеть одну из своих творческих задач.

В 1913 поступил в Московский коммерческий институт и окончил его по экономическому отделению (1920).

Первый литературный опыт Пильняка — лирическая миниатюра «Весной» была опубликована в московском журнале «Копейка» (1910. №9). Начало постоянной литературной деятельности — 1915, когда один за другим стали появляться рассказы Пильняка «из земской жизни» в «толстых» литературных журналах («Русская мысль», «Ежемесячный журнал») и альманах («Жатва», «Сполохи» и др.). Тогда же возник и псевдоним — по названию хутора Пильнянка в Харьковской губ. («Пильняками» назывались жители лесоразработок — «пильнянок»), где Пильняк жил у своего дяди А.И.Савинова — живописца и реставратора (позже академика).

В 1915 поселяется в г.Коломне, и его писательский образ надолго связывается с этим подмосковным уездным городом. Именно провинциальная Коломна с ее легендарным прошлым, уходящим в глубины русской истории, с ее бытовым и психологическим укладом, где традиционное причудливо смешано с новым, послужила основой для формирования той «картины мира», которую создает Пильняк в своих произведениях конца 1910-х-начала 1920-х.

В первом сборнике рассказов «С последним пароходом» (1918) в стиле импрессионистических зарисовок представлены «фрагменты» уездной жизни с ее «вписанностью» в природу и внешней неторопливостью, скрывающей, однако, в себе драматическую напряженность и некие смутные ожидания. Творчество Пильняка получило резонанс в связи с выходом его второй книги «Быльё» (1920) — одной из первых попыток отразить быт революционной эпохи, запечатлеть смятение, разброд, неустойчивость и одновременно — иллюзии и надежды пореволюционных лет. Сразу же после выхода книги наметились те критические полюсы в восприятии творчества Пильняка, противостояние которых определит его дальнейшую писательскую судьбу. Одни приветствовали Пильняка как «бытописателя революции» (Губер П. Борис Пильняк // Летопись Дома литераторов. 1921. №4. С.3-4) и отмечали его стремление обнажить национальные корни революции (см. рец. А.С.Ященко в журнале «Новая русская книга». 1922. №2); другие склонны были отождествлять его творчество с «литературой упадка» (Ангарский Е. (Клестов). Литература упадка // Творчество. 1920. №5-6). На этом фоне выделялся обстоятельный отзыв Д.А.Лутохина, который сравнил фактурный стиль Пильняка с письмом художников голландской школы и первым заговорил о его литературной родословной. «Он любит русский быт, фольклор, хорошо знает московские закоулки, далекую провинцию. Здесь он напоминает Андрея Печерского, Ремизова, Замятина. Но это "сродство", а не подражание. У Пильняка свои слова, свой ритм, свои темы <...>. У него какой-то особенно четкий рисунок и тонкая мысль подлинного модерниста» (Вестник литературы. 1920. №8. С.8).

Настоящую известность принес Пильняку роман «Голый год» (1921), первый роман о революции. Он обращал на себя внимание не только новизной «жизненного материала», но прежде всего экспериментальностью формы: отсутствием четкой сюжетной линии, отказом от фабулы и традиционных романных характеров, «монтажным» принципом соединения разнородных в тематическом и стилистическом отношении «кусков» повествования. Сам Пильняк так рассуждал о связи революционной действительности и характера «письма»: «Революция заставила разорвать в повести фабулу, заставила писать по принципу "смещения планов". Революция заставила в повести оперировать массами,— масса-стихия вошла в "я" органически» (Печать и революция. 1922. Кн.1. С.294-295). Попытка уловить надиндивидуальную ритмику эпохи, ее «коллективное бессознательное» уводила от психологизма к экспрессионистической поэтике плаката, от развернутой последовательности сюжета к самоценности «кадра», «фрагмента», от «красот» литературного стиля к сбивчивой внутренней речи, косноязычию. В области повествовательной техники Пильняк опирался на новации Андрея Белого и А.М.Ремизова, разрабатывая метод «тематического символизма». С помощью лейтмотива писатель варьирует семантически противопоставленные понятия-концепты (Россия — Европа, Петровская революция — Октябрьская революция, Москва — Петербург, машины — волки и т.д.). Пильняк часто прибегал к параллелизму между природной и социальной жизнью («Метель», 1922; «Мать сыра-земля», 1927), использовал, по выражению Е.И.Замятина, принцип «смещения плоскостей», смещения точек зрения (ср. названия подглав в «Голом годе»: «Глазами Андрея», «Глазами Натальи», «Глазами Ирины»), предоставляя слово каждой позиции и внешне устраняясь от прямых авторских оценок. Погружаясь в стихию революции (героями всех произведений Пильняка были «Россия. Революция. Метель») и прислушиваясь к ее голосам, писатель делал вывод: «Нету единой, абсолютной правды на этом свете!» (рассказ «Ледоход»). И все-таки глубинное пространство прозы Пильняка пронизано светом авторского отношения: для него «человеческое» всегда предпочтительнее «сверхчеловеческого». Симпатии Пильняка отданы не «людям в кожаных куртках», которые воплощали революционную «волю к власти» («Голый год»), а таким героям, как Константин Вильяшев из рассказа «Тысяча лет». Оценивая настоящее как период всеобщего ожесточения, этот персонаж ставит под сомнение справедливость и гуманность тех лозунгов, которые для своего осуществления требуют жертв. «Братство, равенство, свобода... Если братство надо вводить прикладом,— тогда... лучше не надо... Мне одиноко. Мне скорбно и одиноко. Чем человек ушел от зверя?» (Быльё. М., 1920. С.50). Пильняк показывает, как в революции сливаются стихийное и программное, осознанное и бессознательное. Писатель выступал при этом как своеобразный психоаналитик революции.

В начале 1920-х Пильняк много и напряженно размышлял об историческом пути России, выстраивая при этом собственную историософскую концепцию («Повесть Петербургская, или Святой камень-город», 1922; «Третья столица», 1923), связанную отчасти со славянофильской традицией. История России предстает у Пильняка как противостояние двух типов «жизнестроения»: «московского» и «петербургского». Император Петр I, образ которого выписан в подчеркнуто натуралистической манере, показан Пильняк как властитель, действия которого подчинены инстинктам. В безумном порыве государственного самоутверждения он возводит на финских болотах новую столицу Российской империи — город-морок, чуждый национальному укладу. Пильняк в такой трактовке шел за Д.Мережковским («Антихрист»). Однако старой Руси суждено было проснуться через два столетия и запылать очищающим огнем в стихийном бунте Октября 1917. Народная революция, несущая в себе отзвуки прошлых бунтов — «разиновщины», «пугачевщины», высвободила подспудные силы народа, скованные космополитичной петровской государственностью. «Мужицкая» революция завершила петербургский период русской истории, свидетельство чему — возвращение столицы в Москву, в центр «подлинной» России.

Следующий роман Пильняка — «Машины и волки» (1924), где мир предстает в антагонизме между природой и цивилизацией, свидетельствовал о том, что писатель освобождался от завороженности буйством стихийных сил русской революции. После поездки в Англию в 1923 он приветствовал революцию на следующем витке ее развития — уже как «городскую, машинную». Этому и был посвящен роман «Волга впадает в Каспийское море» (1929), в котором, однако, правота одних — инициаторов создания канала Москва-Волга и его строителей — не уничтожает правоты других — жителей патриархальной Коломны, к древним стенам которой подходит искусственное русло новой реки. Обе позиции «истинны», но дисгармония неразрешима. Как всегда у Пильняка, однозначность прочтения отсутствует, ибо право на существование, по мнению писателя, имеют и машины, и волки, и природа, и цивилизация, и старое, и новое. Главное — услышать голос каждого в многоголосии истории.

Исследуя противоречия природного и социального бытия человека, Пильняк постоянно подчеркивал, что человек не сводим ни к какой социологической схеме, он всегда оказывается «поверх барьеров». Пильняка интересовало то, как пересекаются общее, социальное и индивидуально-неповторимое, «глубинное», «вечное» («Иван Москва», 1927, и др.), что и составляет смысл существования человека в мире. Такая позиция была неприемлема для сторонников регламентированного социально-художественного схематизма. В 1926 был конфискован тираж номера «Нового мира» с публикацией «Повести непогашенной луны» Пильняка. Произведение звучало актуально и пророчески. Здесь ставилась проблема произвола тоталитарной власти в период становления государства нового типа. В 1929 развернулась очередная кампания в связи с публикацией в берлинском издательстве «Петрополис» повести Пильняка «Красное дерево», результатом чего стал уход Пильняка с должности председателя Всероссийского союза писателей.

Однако Пильняку еще была предоставлена возможность «исправиться». Он совершил несколько зарубежных поездок (в США, Японию), написал книги очерков («О'кей, американский роман», 1933; «Камни и корни», 1934), роман о мастерах Палеха «Созревание плодов» (1935; опубл. 1936).

В 1934 Пильняк был избран делегатом I съезда советских писателей. Однако атмосфера политического недоверия и творческого неприятия вокруг Пильняка сгущалась.

1936-37 прошли для советских писателей под знаком «борьбы с троцкизмом», и ни одно «проработочное» мероприятие не обходилось без обвинений Пильняка. На состоявшемся 4 апр. 1937 общемосковском собрании писателей Пильняк вынужден был признать порочность своей «внепартийной» позиции и как следствие ее — «неисторичность», «хаотичность» мировоззрения. Он, как всегда, предельно искренен и в своей искренности не защищен: «Я проповедовал принципиальную позицию беспартийности. А в придачу к этому еще со времен дореволюционных я был учеником Белого и Блока, скифствовал с ними в начале революции и не заметил, что в советскую литературу вошел, скажем так, "метелями"...» (РГАЛИ. Ф.631. Оп.15. Ед. хр. 212).

12 окт. 1937 Пильняк был арестован. Он успел закончить свой последний роман «Соляной амбар» (опубл. 1990), где вновь обращался к феномену русской революции в провинции и роли в ней интеллигенции (рукопись романа была сохранена первой женой писателя М.А.Соколовой). Пильняку инкриминировалась организация террористического заговора писателей с целью совершения актов против членов правительства. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР Пильняк был расстрелян. Посмертно реабилитирован.

Н.Ю.Грякалова

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 3. П - Я. с. 62-65.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

СС: в 8 т. М.; П., 1929-32;

Расплеснутое время: Рассказы, повести, романы / сост., послесл. и прим. Б.Б.Андроникашвили-Пильняка. М., 1990;

Романы / сост., вступ. статья и прим. И.О.Шайтанова. М., 1990;

Повести и рассказы. 1915-1929 / сост., вступ. статья и прим. И.О.Шайтанова. М., 1991;

Соч.: в 3 т. / сост., подгот. текста и комм. Б.Б.Андроникашвили-Пильняка. М., 1994.

Литература:

Воронасий А.К. Литературные портреты. Т.1. М., 1928;

Б.Пильняк: Статьи и материалы. Л., 1928;

Палиевский П. Экспериментальная литература // Вопросы литературы. 1966. №8;

Шайтанов И. Когда ломается течение (Исторические метафоры Бориса Пильняка) // Вопросы литературы. 1990. №7;

Грякалова Н.Ю. Борис Пильняк: Антиномии мира и творчества // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994;

Б.А.Пильняк. Опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995;

Б.А.Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А.П.Ауэр. Коломна, 1991-2001. Вып.1-4.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС