|
|
 |
Минаев, Дмитрий Дмитриевич |
1835-1889 |
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАХРОНОС:В ФейсбукеВКонтактеВ ЖЖФорумЛичный блогРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ |
Дмитрий Дмитриевич Минаев
Минаев Дмитрий Дмитриевич (1835/1889) —русский поэт, переводчик. Работал во многих ведущих журналах XIX столетия («Современник», «Гудок» и др.), в которых и публиковал свои поэтические сочинения, имеющие нередко ироническую, а порой и обличительную направленность. Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д, Феникс, 2009, с. 174. Поэт некрасовской школыМинаев, Дмитрий Дмитриевич [21.Х(2.XI)1835, Симбирск, - 10(22).VII.1889, там же] – русский поэт. Родился в небогатой семье. Его отец Д.И. Минаев, военный чиновник, писал стихи, о которых сохранился отзыв В.Г. Белинского (1839), и опубликовал свою обработку «Слова о полку Игореве» (1846). В 1852 году М. окончил военно-учебное заведение Дворянский полк, где познакомился с братьями В.С. и Н.С. Курочкиными. С 1857 года занялся литературной работой. В 1859 году вышел сборник пародий Минаева «Перепевы» (под псевдонимом Обличительный поэт), получивший суровую оценку Н.А. Добролюбова. С начала 60-х годов Минаев сотрудничал в демократических журналах: в «Современнике» появляются его переводы из французской и английской поэзии; в «Русском слове» он ведет литературно-сатирический фельетон в прозе под названием «Дневник Темного человека» (1861-1864). Дарование Минаева поэта-сатирика развернулось в «Искре». В 1862 году Минаев редактировал сатирический журнал «Гудок», в объявлении о котором он указывал, что программой нового журнала будет «преследование грубого и узкого обскурантизма, произвола и неправды в нашей русской жизни». С 1865 года Минаев сотрудничал в сатирическом журнале «Будильник», позднее был близок к «Отечественными записками». Поэт некрасовской школы, Минаев, приобрел репутацию поэта-гражданина, умеющего откликаться на злобу дня. Все темы передовой журналистики 60-х годов представлены в его поэтическом творчестве. Об угнетенных мужиках, о нищете русской деревни говорит «Сказка о восточных послах» (1862) с ее известным рефреном: «Это ли русский прогресс?» - «Это, родимые, это!...». Либеральные болтуны, на словах пекущиеся о «бедном брате» («Насущный вопрос», 1868), поклонники «полупрогресса, полусвободы, полумер» («Ренегат», 1868), реакционные поэты, защитники «чистого искусства» («Лирические песни без гражданского отлива», 1863), деятели рептильной печати, бюрократы и чиновные мошенники, царская цензура, преследующая сатириков («В кабинете цензора», «Юмористам», 1862-1863), - таковы объекты сатирических разоблачений Минаева. Он язвительно критиковал славянофилов, воспевающих долготерпение народа, и, подобно Н.А. Некрасову, выражал скорбь по поводу пассивности крестьянской массы («Старые сказки на новый лад», 1871; «Сон великана», 1873). Минаев славился как «король рифмы», мастер хлесткой эпиграммы, пародии, летучего куплета, близкого к импровизации, стихотворного фельетона – жанра, именно им утвержденного в русской поэзии. Легкость, с какой Минаеву давалось стихотворство, порой приводила к излишней плодовитости, ослабляла требовательность поэта к себе. Тем не менее, лучшая часть его наследия, в том числе переводы, и теперь интересна для читателя. Минаевские каламбуры давно стали крылатыми («…Даже к финским скалам бурым обращаюсь с каламбуром»). Исследователи считают, что в области каламбурной рифмы («Гимназии» - «гимн Азии» и т.п.) Минаев был одним из предшественников Маяковского. Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.4, М., 1967. «Долгожитель» среди поэтов-«некрасовцев»
Его поэтическая мысль часто идет вослед за чьей-то, а Минаев обрабатывает ее нередко в ироническом, пародийном тоне. Он был искусным версификатором, способным в одну минуту сочинить эпиграмму, акростих. Был мастером неожиданной рифмы (но не любил глагольных рифм). К двадцатипятилетию его литературной деятельности друзья прислали ему приветствие-монорим, где [76] каждая строка кончалась на слова: «шалопаев», «попугаев», «разгильдяев», «Разуваев», «Мамаев», что рифмовалось на Минаев... Он был лютым противником всякого рода «негодяев»... Поэт не различал в творчестве серьезное и несерьезное — все для него было царством поэзии: Область рифм — моя стихия, Без раздумья, без отсрочки Он писал под многими псевдонимами. И однажды на волжском пароходе провинциальный любитель юмористики, проведав, что его собеседник знает столичных писателей, пустился в расспросы: кто скрывается под псевдонимом «Обличительный поэт?» Минаев представился: это я. Затем зашла речь о том, кто такой «Отставной майор Михаил Бурбонов?» — «Это тоже — я». «Ну вот недавно появился еще «Общий друг», у него тоже пребойкий стих». — Минаев: «И это я». Молодой человек исчез, решив, что его мистифицируют. Минаев отличался большой находчивостью и редким остроумием. За тридцать лет не пропустил ни одного события, чтобы не сострить по его поводу. И почти всегда экспромтом. Критики поругивали его: «До обидного меняется на мелочи», «измышляет заковыристые рифмы». Он сочинял виртуозно, любым размером, и даже с заранее намеченными рифмами, далеко не укладывавшимися в какую-либо систему — и все это непременно без глагольных рифм: «глядеть», «стоять», «лежать» и т.д. 1 Вот импровизация по поводу неудачного исполнения «Горе от ума» в «Александринке» в сезон 1864—1870 гг. На сцене видели мы Горе, Мы не заметили ума. Однажды Минаева выбранили в «Санкт-Петербургских ведомостях»: — Неужели вы ответите? — Нет. Посредственность, что ни строка, Однажды кто-то из круга знакомых оказался доносчиком. Все возмутились: как жаль, а ведь подавал надежды. Минаев: Нельзя довериться надежде, ________________ 1. См.: Шевляков М. В. Русские остряки и остроты их. Спб., 1899. С. 99 и др. 2. Там же. С. 108. [77] Он подавал надежды прежде, Если не всегда жила поэзия в Минаеве, то он жил в поэзии всегда. И все же Минаев был серьезным сатириком. В острый момент идейной борьбы 60-х годов безошибочно нашел свое место: он сотрудничает в «Современнике», «Искре», «Русском слове». А в 70-х годах — в «Отечественных записках». Когда возникла полемика между «Современником» и «Русским словом» по поводу «нигилизма», Минаев стал на сторону «Современника». Когда же Некрасов, чтобы спасти «Современник», сделал неверный шаг, написав оду в честь Муравьева-Вешателя, Минаев осудил этот поступок Некрасова. Перед нами — истинный поэт-демократ, достойный представитель некрасовской школы». Минаев — из симбирских небогатых дворян. Его отец был поэтом, которого однажды даже похвалил Белинский, но потом резко отозвался о его попытке своими словами переложить «Слово о полку Игореве». Отец, видимо, повлиял на сына как стихотворческими опытами, так и взглядами. Настроения отца складывались в кружке И. Введенского, «петрашевцев». Отец знаком был и с Чернышевским. Сын пошел гораздо дальше отца. Минаев написал первую биографию Белинского. Он хорошо понимал, что истинным продолжателем Белинского является Чернышевский, автор «Очерков гоголевского периода...» и диссертации по эстетике. Минаеву выпала честь отстаивать программу демократического движения, он поистине становится «отцом стихотворного фельетона». Всякий раз, когда мы говорим о гражданственности Минаева, должны помнить, что он развивает ее не в прямой патетической форме, а, так сказать, «от обратного» — в форме «страданий» лицемера-либерала, «вельможного филантропа», пародии на известные уже стихи. Ведь и закрытие III отделения оплакивает у него «ретроград», фискал. Ориентация в поколениях классически выражена в стихотворениях «Просьба», «Отцы или дети?». Последнее написано в связи с романом Тургенева. Вспомним, что представители демократических кругов общества решительно не приняли роман, считая образ Базарова поклепом на них. Не будем разбирать сейчас, насколько они были правы, но в полемике против «Отцов и детей» участвовали и Щедрин, и Минаев. Один только Д. И. Писарев поднял Базарова на щит. Полемика подогревалась разрывом Тургенева с редакцией «Современника». И вспомним также, что «некрасовская школа» вообще стремилась изобразить передовых деятелей не в вымышленных образах, а в исторических образцах, дать их портреты для всякого колеблющегося «рыцаря на час». А портреты эти: Рылеев, Пестель, Шевченко, Добролюбов... Ясно, что Минаев не мог пощадить роман Тургенева. Он полемизирует с ним ___________ 1. Шевляков Н.В. Русские остряки и остроты их. С. 111. [78] в своей манере — шаржа, гротеска. Использует ритмику лермонтовского «Бородино», чтобы подчеркнуть, какая гигантская разница отделяет подлинную битву от современной литературной возни, в которой нет настоящих богатырей, и поле боя остается за «отцами». Кто ж нам милей: старик Кирсанов, На самом же деле, Минаев разрабатывает кодекс поведения «детей». В этом был вопрос времени, И сам он числился в «нигилистах», не подающих никаких надежд к исправлению. Таково было мнение полиции, следившей за ним неусыпно. Минаев берет под защиту роман Чернышевского «Что делать?», высмеивая либеральное опошление смысла произведения. Достигается цель «перепевом» ретроградных поучений против эмансипации женщины: ………. («Просьба», 1862) __________ 1. Ошибка у Минаева: Коробочку звали Настасьей. [79] Как у всякого поэта «некрасовской школы», у Минаева можно найти прямые развития мотивов учителя. Грустная картина: («Пейзаж», 1858) Минаев изображает трагедии в крестьянских семьях. Стихи из поэмы «Та или эта?» (или «Мишура», 1861) восходят к некрасовскому «Убогая и нарядная». В стихотворении «Сон великана» (1873) поэт символически изображает русский народ, могучая сила которого окончательно еще не пробудилась. В сказке «Кому на свете жить плохо» (1871) перепеваются мотивы некрасовской эпопеи «Кому на Руси жить хорошо». В качестве главной причины, мешающей народу жить хорошо, Минаев вывел Глупость. Она и чванится собою, она пошла бродить по Руси, встречается с гордостью, скупостью, с жадностью и нищетой — источником всех болезней, со всеми «семью грехами» смертных. И все-таки всем грехам матерью оказывается Глупость: «Я Глупость всемогущая! (1871) Тут нет ни пародии на Некрасова, ни мести ему за муравьевскую оду. Минаев здесь, как и другие поэты «некрасовской школы», следует девизу Чернышевского, высказанному в статье «Не начало ли перемены?». Он присоединяется к Н. В. Успенскому: изображать народ без прикрас. [80] Минаев жаждет сию минуту решить вопрос, поставленный в поэме Некрасова, и без тени поэтизации народа указать на коренной недостаток: доверчивость и беспросветную темноту. Эта проблема ставится Минаевым на уровне рассказа Успенского «Обоз» и на уровне «Истории одного города», всего «глуповского цикла» Салтыкова-Щедрина. Подвергается пересмотру Минаева и другая важная некрасовская тема, разработанная в стихотворении «Песнь Еремушке». В противовес ей Минаев пишет стихотворение «Песня Еремушки» (1866), т. е. Еремушка сам поет песню путнику Некрасову. И не без некоторого сарказма, приобретенного из горького опыта жизни, переосмысляет высокие лозунги и нравственные поучения; ведь они еще не подтверждены жизнью: «Полно, барин! Сядь на лесенку, — (1866) Резкий выпад Минаева не подрывал у Некрасова доброго отношения к поэту. Некрасов укоризненные стихи понимал и принимал: они были справедливы. В сущности, для Минаева «перепев» «Песни Еремушке» — типичный случай. У него их много на темы самых разных поэтов. Иронизирует он и над статьей Салтыкова-Щедрина «Напрасные опасения» (1863), дававшей четкие ориентиры журналу «Современник» после того, как умер Добролюбов и был арестован Чернышевский. Главные мысли статьи: какова публика, такова и литература; надо верить, что еще поднимутся новые общественные силы. Конечно, Минаев всецело на стороне Салтыкова, но он [81] оппонирует ему. Шли годы, и российский прогресс обманывал надежды. Пореформенная жизнь обновляла Россию. Но ложь буржуазного мира, нравственное растление людей вызывали возмущение поэта. Опасения все же оказывались не напрасными. Обновляется лишь «переплет» старых истин. Минаев, вслед за Щедриным, учил отыскивать в любом либерале притаившегося чинодрала: И — поскабливши либерала, («Напрасные опасения1885) Ум Минаева всецело направлен на утрирование великих истин, если уж они извращены в самой пореформенной обстановке. Он иронически относился к созданным русской литературой типам «лишнего человека», в том числе и к Базарову. Минаевская пародия под названием «Евгений Онегин нашего времени» направлена на вульгарное толкование Писаревым пушкинского романа в известной статье 1865 года. «Онегин, добрый мой приятель, (1865) А что идет за Базаровым? Минаев этим вопросом не задавался. Героев «Что делать?» не обсуждал, говорил только о женской эмансипации. «Мыслящий пролетарий» — вне поля его зрения. Единственное, о чем печется Минаев, — о моральной чистоте передовых проповедей, чтобы они не содержали в себе явных курьезов. Он озабочен громадным разрывом между словом, обращенным к народу, и народом. Не всегда доброе слово переходило в доброе дело. И только поэт одного не поймет: (1873) Об этом же самом скорбит поэт Минаев и в стихотворении «Насущный вопрос» (1868). Долго здесь краснобайствует либе- [82] рал Гражданин перед толпой о великих благах российского прогресса: «Чего же вам недостает? Чего ж хотите?» — «Хлеба! хлеба». Та же пореформенная казуистика обмана народа выведена в сатирическом диалоге барина и мужика под названием «Свой своему вовсе не брат» (1871). Перед нами — великолепное продолжение разработки некрасовской встречи Оболта-Оболдуева с семью мужиками-правдоискателями. Я снова петь готов «вперед!» (1870) Справедливость требует сказать, что скептицизм у Минаева — черта «шестидесятника», очень важная, хотя, может быть, она и казалась современникам и ему самому признаком слабости. На смену «шестидесятникам» шли народники и новыми иллюзиями насчет улучшения жизни мужика. [83] В.И. Кулешов. Русская демократическая литература 50-60-х годов XIX века. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Русский язык и литература». Москва, Высшая школа, 1989, с. 76-83. Далее читайте:Сергей Сокуров. «Немытая Россия» и грязный автор фальшивки. Сочинения:Думы и песни…, т. 1-2, СПб, 1863-1864; Собрание стихотворений, Л., 1947; Стихотворения и поэмы, Л., 1960. Литература:Добролюбов Н.А., Перепевы. Стихотворения обличительного поэта, Собрание сочинений, т. 6, М.-Л., 1963; Салтыков-Щедрин М.Е., В сумерках. Сатиры и песни Д.Д.Минаева, Полное собрание сочинений, т. 8, М., 1937; Беляева Л.А., Выступления Д.Д. Минаева в защиту вождей революционной демократии, в сборнике: Народ – герой русской литературы, Казань, 1966; История русской литературы XIX века. Библиографический указатель, под. ред. К.Д.Муратовой, М.-Л., 1962.
|
|
ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
|
ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
Дмитрий Дмитриевич Минаев (1835—1889). «Долгожитель» среди
поэтов-«некрасовцев», Минаев прожил 54 года. Вспомним, что жизнь Добролюбова
оборвалась в 24 года, Гольц-Миллера — в 28, Михайлова — в 36 и только
Трефолев умер в 66 лет. Минаев в творческом отношении — самый плодовитый из
них. Стихотворения его «рассыпаны» по многочисленным журналам. При жизни
поэта издано было более двух десятков сборников его стихотворений. Он
обладал исключительным даром импровизации, в чем с ним никто не мог
сравниться. У него много «перепевов» мотивов русской поэзии. И даже первый
сборник, вышедший в 1859 г., назывался «Перепевы».