Малявин, Филипп Андреевич

1869-1940

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Ф.Малявин. Хоровод.

Малявин, Филипп Андреевич - живописец. Родился в 1869 г., в крестьянской семье Бузулукского уезда, Самарской губернии; учился в сельской школе; с малых лет очень интересовался иконами в деревенской церкви и пробовал подражать им; 14 лет ушел с богомольцами на Афон, чтобы учиться иконописи, поступил послушником в монастыре святого Пантелеймона, стал работать в иконописной мастерской и расписал стены небольшой церкви. В 1891 г. на Афон приехал скульптор В.А. Беклемишев , который увидел работы Малявина и был поражен его талантом. Вернувшись в Россию, Беклемишев разыскал Малявина в подворье Пантелеймоновского монастыря в Петербурге, поселил его у себя и подготовил к поступлению в Академию. В два года с выдающимся успехом Малявин прошел весь курс дореформенной Академии и начал выставлять на передвижных выставках. После реформы Академии Малявин решил остаться еще на некоторое время в мастерской Репина. В 1898 г. Малявин выступил на конкурс со своей картиной "Смех" и другими вещами, получил звание, но в заграничной командировке ему было отказано. В 1900 г. "Смех" был выставлен на всемирной выставке в Париже, где Малявину была присуждена золотая медаль; потом картина была выставлена в Венеции, где ее приобрело итальянское правительство для Венецианской Академии. По окончании Академии Малявин поселился в деревне, в Рязанской губернии, где построил себе мастерскую. Свои картины Малявин выставлял на выставках журнала "Мир Искусства", "36", "Союза", в "Салоне", на выставке, устроенной Дягилевым в Париже при "Salon d'Automne", на выставках "Secession" в Берлине и Мюнхене, в Риме, в Венеции. На всех этих выставках появлялись характерные малявинские "бабы" в ярких, пестрых сарафанах, отличные портреты и рисунки. Кроме первой картины: "Смех", следует упомянуть "Вихрь" (1906), "Крестьянская девушка" (1899), "Баба" (1904), "Две бабы" (1905). Из портретов очень интересны: "Портрет Ники", "Семейный портрет", портреты И. Репина, К. Сомова, М. Нестерова. По характеру живописи Малявин стоит ближе к Бенару и Цорну, чем к Репину. "Таких красивых сочетаний красок, такой бравурности в технике, такой великолепной простоты и смелости не найти на всем протяжении истории русской живописи" (Александр Бенуа). В Третьяковской галерее находятся: "Крестьянская девушка", другая такая же, "Вихрь", "За книгой" и много рисунков; в Русском Музее Императора Александра III - "Баба"; другие произведения Малявина находятся в частных коллекциях за границей и в России. - См. И. Остроухов и С. Глаголь "Художественная галерея П. и С. Третьяковых"; Александр Бенуа "История русской живописи в XIX в.". С. Р-ва.

Биографическая справка с сайта http://www.rulex.ru/

Ф.Малявин. Верка.

Филипп Малявин

Редкий природный дар безвестного крестьянского отрока, трудолюбие и упорство принесли ему ошеломляющий успех. На его полотнах сверкала буйным сполохом красок могучая, обильная и загадочная Русь. Восторг и печаль, радость и жуткие предчувствия ощущала душа художника на пороге грозного двадцатого века. Он, словно предугадывая трагические судьбы — и свою, и Родины, — торопился выплеснуть на холсты буйные, яркие, яростные цвета своих доселе невиданных образов — русских баб-богатырш, то с загадочной улыбкой глядящих на зрителя, то несущихся в вихре стремительной пляски... А начиналась судьба его тихо и просто.

Деревенские ложки

Филиппок рос обыкновенным деревенским мальчишкой. Бегал с соседскими ребятами в ближний лес по грибы и по ягоды, лазал по деревьям, таскал яйца из грачиных гнезд, засыпал на теплой печке под свист неумолчной вьюги. Спустя полвека, когда судьба забросила его на чужбину, в номере отеля «Савой» шведского города Мальме он писал на фирменных бланках:

«Интересно ли вернуться и вновь опять жить — испытывать, видеть и делать, что уже ушло без возврата и забыто? Интересно ли опять сидеть за столом, кругом вся моя семья, а посередине стола стоит большая миска с кислым молоком... Стол играет в деревне большую роль и обставляется этикетом и порядком. Когда ешь хлеб, нельзя крошки терять — грех! Говорить нельзя — грех, а смеяться и подавно, иначе по лбу получишь ложкой. Поэтому едят молча этот дар Божий. Деревенские ложки большие и надежные. Чтобы в рот ее всунуть, нужно так открыть рот, что кадык вывалится, вот и нельзя забыть этого большого рта у отца — разевал и глотал, как великан, и на самом деле он был великан и силач. Помню его еще молодым, и он удивительно, мне казалось, похож на Христа, с раздвоенной бородой и русый. Мать была роста невысокого, но очень плотная и красивая. Хотя и не часто, водила меня к «своим» — отцу и матери. Дом их был большой, деревянный, почти напротив церкви. Церковь меня всегда к себе привлекала и тянула, и я всегда, всегда смотрел на ее купола, луковицы и необыкновенно был рад, когда слышал звон, в особенности в большие праздники. Еще рано, рано слышишь первый удар, а затем звон, и когда видишь — все крестятся, и мне казалось, за этим звоном далеко-далеко есть что-то другое, хорошее и чудесное...».

Детство у Малявина было очень трудное. Семья бедствовала. Государственные крестьяне села Казанки Андрей Иванов Малявин и Домна Климовна, родители будущего художника, не могли свести концы с концами — не хватало хлеба до нового урожая, приходилось подрабатывать, катать валенки. Филипп же, их первенец, не испытывал к крестьянскому труду никакого влечения, он рисовал углем на стенах, на полу, на печке, лепил и вырезал забавные фигурки людей, зверей, птиц.

Уже став известным живописцем, Филипп Андреевич признавался: «Долгое время я никак не мог решить, быть мне живописцем или резчиком, и это меня очень удручало. Смотрел всегда с ужасом на годы — вот будет мне семь, восемь. До десяти я и представить себе не мог, да это уже старость, мне казалось, люди после десяти лет уже пожилые... Я только одного боялся, как бы мне не потерять времени, и бегал, собирал угли в золе и рисовал везде — на стенках, на колесах, на воротах и даже на золе. Обращался к мужикам, чтобы они мне показали, как нужно рисовать, и с успехом пользовался их советами».

Афонский инок

Время он не потерял. В шестнадцать лет вместе со знакомым монахом, приехавшим в село к родным, Малявин отправляется в Грецию, в далекий русский монастырь учиться иконописи. Сколько стоило трудов уговорить отца и мать отпустить его, и сказать трудно, деньги же на дорогу пришлось добывать «христарадничаньем». Но вот позади долгий путь. Море, лизавшее песок у ног Малявина, привело его в восторг, а учение... учение разочаровало. Быстро освоив все приемы иконописи, Малявин горячо принялся за работу, но тут встретилась новая беда: монастырь требовал от него точного следования образцам, а Малявина неудержимо тянуло писать по-своему. Дают юноше списать образ, и он списывает его — на свой лад, дают другой, а он и его изменяет до неузнаваемости. Должно быть, однако, работа Малявина производила впечатление в монастыре, потому что в конце концов его оставили в покое и даже доверили расписать целую стену в одной церковке (к сожалению, скоро сгоревшей). Если бы не добрый отец Гавриил, который опекал отрока, не вынести бы Малявину суровой монашеской жизни. А может быть, не избежать и смерти. Однажды, расписывая церковный свод, почувствовал он, как затрещали подмостки, на которых стоял. Одним махом юноша перескочил на другие, чуть-чуть не сорвавшись с огромной высоты. Оказалось, кто-то подпилил стойки.

Вызов на родину от бузулукского воинского начальника пришелся как нельзя более кстати, и, получив проездные деньги, Малявин отправился в Россию. Но побывать в солдатах ему не довелось — выручил тот же воинский начальник, потребовав нарисовать ему картину «Почтовая тройка». С тоской возвращался Малявин на Афон — писать иконы, зарабатывать монастырю деньги, выстаивать долгие церковные службы. Но тут случай круто изменяет его жизнь.

Ф.Малявин. Девушка с книгой.

Талант, не обутый в китайские башмачки

Скульптор из Петербурга, посетивший Афон, заинтересовался работами послушника Филиппа Малявина. Особенно поразил В.А. Беклемишева маленький этюд моря и изображение одного из святых, они убеждали в редкой одаренности автора. Беклемишев и «вывез» Малявина в столицу. Молодой инок — ничего, по сути, не получив в монастыре как художник — выучился единственному: умению размышлять, советоваться со своей душой и видеть.

«Интересный юноша был Ф. А. Малявин, — вспоминал Беклемишев. — Одаренный недюжинным, пытливым умом, он вместе с тем в жизни был совершенным ребенком. Приходилось всему учить его с азов. Надо было отучать и от всех монастырских навыков. Впрочем, первое правило монастырской жизни, полное подчинение своей воли воле старших, было у Малявина больше наружное... Обо всем и тогда уже было у него собственное мнение, до всего он доходил сам. Быстрое соображение помогало ему по одному намеку понимать вопрос и делать свой вывод. Все жадно его интересовало, и в особенности поражало все, что он узнавал из области науки». Малявин очень хотел учиться. Но прежде, чем поступать в Академию, художник должен был выписаться из родного села. В 1892 году на сходе крестьян села Казанки Бузулукского уезда Малявину вручили документ под названием «Временный увольнительный приговор для поступления в учебное заведение по науке живописи». Документ удостоверили 169 крестьян, из которых только семеро были грамотными.

В сентябре того же года Малявин успешно сдал экзамены и был принят вольнослушателем в Академию художеств. Беклемишев выхлопотал ему и стипендию. Началась настоящая учеба.

Художница А. Остроумова-Лебедева вспоминает: «Мое внимание было зацеплено странной фигурой. Юноша в какой-то необычной одежде. Похоже на монашеский подрясник. На голове шапочка вроде скуфейки, низко надвинута на глаза. Из-под нее висят длинные волосы до плеч... Простецкое лицо... Второй раз я увидела его уже в классах. Перед началом занятий он, ни с кем не здороваясь, с опущенными глазами, прошел к своему месту и тихонько стал развертывать свой рисунок. Потом, оглянувшись кругом, он торопливо перекрестился, что-то бормоча про себя, перекрестил рисунок и принялся за работу». Тем не менее великий Репин заметил странного ученика и взял его к себе в мастерскую. Игорь Грабарь, однокашник Малявина по Академии, впоследствии писал: «Из старичков — учеников старой Академии, унаследованных новой, резко выделялись своими блестящими талантами... Ф.А. Малявин». А вот свидетельство самого И.Е. Репина: «По поводу академических выпусков теперь была у нас бурная баталия из-за Малявина. Этот неукротимый, блестящий талант совсем ослепил наших академиков. Старички потеряли последние крохи зрения, а вместе с этим и последние крохи своего авторитета у молодежи. Старая история. Рутинеры торжествуют свое убожество».

А поразила всех знаменитая картина Малявина «Смех». А.Н. Бенуа рассказывает: «Самое главное явление на выставке, и в чисто художественном отношении единственное, картины, или вернее, картина г. Малявина. Слава Богу, на нем можно отдохнуть, вот наконец, талант, не обутый в китайские башмачки, бодро и весело расхаживающий...».

Художник обещал многое. Но судьба беспощадно вела его по своим, только ей известным дорожкам.

Кремлевский художник

Октябрь 1917 года. Революция. Россия в огне. «Искусство в массы!» — брошен лозунг. Малявин открывает в Рязани свою первую выставку. Перед его крестьянками в широченных сарафанах стоят их прототипы — рязанские крестьянки.

А.В. Луначарский знакомит его с вождем революции В.И Лениным, и тот позволяет Малявину беспрепятственно посещать Кремль и даже бывать у себя на квартире. Художник делает ряд зарисовок Ленина, оставшихся для широкой публики почти неизвестными.

Что не устроило русского художника в своем Отечестве: политический режим, голод, неопределенность? Но судьба Малявина опять совершает крутой поворот, и в 1922 году он вместе с семьей навсегда уезжает за границу, живет в Швеции, затем в Ницце.

Вылинявшие сарафаны

Жизнь Малявина теперь вне опасности. Минует его и сталинский террор. Хоть богатым человеком его не назовешь, однако нужды он не испытывает. Только талант его, словно лишенный почвы цветок, начинает потихоньку чахнуть. Картины художника разбросаны по всему свету, сведений о его дальнейшей жизни почти нет, за исключением редких воспоминаний современников.

Ф.Шаляпин: «Малюет он и сейчас неплохо, да только все его сарафаны полиняли, а бабы сделались какими-то тощими, с постными лицами... Видно, его сможет освежить только воздух родных полей, и больше ничто...» Сам Малявин однажды с горечью обронил: «Вне родины нет искусства» .

Конец жизни художника поистине трагичен: в момент внезапного наступления немцев в 1940 году на Бельгию Ф.А. Малявин находился в Брюсселе, где писал портрет какого-то высокопоставленного лица. Не зная другого языка, кроме русского, он был схвачен германцами и обвинен в шпионаже. Спасся он только тем, что командующий отрядом был сам художником... Ф.А. Малявин был отпущен. Ему пришлось идти пешком через всю Бельгию и Францию, и только после долгих мытарств, больной, к концу июля он добрался до Ниццы.

Художник из Брюсселя возвратился совсем истощенным, желтым от разлившейся желчи, слег, потом отправлен в клинику, откуда уже не вернулся... Известно также, что дочь Малявина для покрытия расходов на похороны отца продала за бесценок пятьдесят полотен торговцу картинами из Страсбурга...

Наталья Кожевникова

Здесь перепечатывается с сайта http://mrsh45.narod.ru/orenburg/malyavin.htm

Здесь читайте:

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ