Клайв Роберт

1725-1774

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Роберт Клайв

Клайв (Clive), Роберт (29.IX.1725 - 22.XI.1774) - деятель английской колониальной администрации в Индии, положивший начало превращению Индии в английскую колонию. Отличился во время 2-й англо-французской торговой войны (1749-1754). В 1757 году в битве при Плесси англичане под командованием Клайва разбили войска наваба Бенгалия и завоевали ее. С этого времени английская Ост-Индийская компания стала хозяином Бенгалии. В 1757-1760 годы Клайв стал первым английским губернатором Бенгалии. В 1765-1767 годы Клайв, вторично назначенный губернатором Бенгалии, ввел так называемое "Двойственное управление" (гражданские дела оставались в ведении бенгальских властей, финансовые, сбор налогов передавались компании). Клайв разграбил казну наваба, нажив огромное состояние. Он стал смещать навабов, назначая других за крупные взятки. Эту политику продолжили и последующие губернаторы Бенгалии. В 1767 году Клайв вернулся в Англию. В 1773 году Клайв был обвинен в парламенте в злоупотреблениях властью, совершенных им в Индии. Однако затем палата общин его оправдала.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 7. КАРАКЕЕВ - КОШАКЕР. 1965.

Первоначально гражданский чиновник Ост-Индской компании

Британскими войсками, захватившими Калькутту (см. ст. Бенгалия становится британской), командовал полковник Роберт Клайв (1725-1774 годы). Первоначально гражданский чиновник Ост-Индской компании, он хорошо зарекомендовал себя уже во время англо-французских войн. В дальнейшем подвиги Клайва, человека честолюбивого, энергичного и чрезвычайно находчивого, привели к впечатляющей экспансии Ост-Индской компании. Поначалу его приказы ограничивались восстановлением власти в Калькутте, поскольку компания требовала только охраны своего торгового влияния в Бенгалии. Но Бенгалия при этом оставалась богатейшей провинцией Индии, и Клайв понимал, что победа над Сирадж-уд-Доулой принесет огромные дивиденды не только компании, но и ему самому. Проигнорировав приказ о возвращении, присланный из Мадраса, он продолжил бенгальскую кампанию. 23 июня 1757 года его маленькая армия, состоявшая из восьмисот европейцев и двух тысяч сипаев, встретилась с 50-тысячным войском Сирадж-уд-Доулы в легендарной битве при Пласси (современный Палаши). Эта победа ознаменовала установление британского правления в Индии, причем была, скорее, политической, чем военной, поскольку Клайву удалось заключить тайный союз с командирами основных сил армии наваба, и те покинули своего господина прямо на поле битвы.

Победа Клайва позволила Британии посадить своего ставленника на трон Бенгалии, ставшей имперским доминионом и управлявшейся марионеткой, чьей единственной задачей было удовлетворять торговые аппетиты Ост-Индской компании. С 1757 по 1765 год финансовые и торговые поборы сильно ослабили казавшуюся неистощимой Бенгалию. Как и предвидел Клайв, награда оказалась огромной, богатство потекло к служащим компании, а сам Клайв буквально за ночь превратился в богатейшего человека Англии с состоянием в 234 тысячи фунтов стерлингов и годовым доходом не менее 30 тысяч. Впрочем, новый наваб не оправдал ожиданий Британии, и в 1765 году компания взяла управление доминионом в собственные руки. Через несколько лет Калькутта превратилась в столицу доминиона, в которой находилось правительство.

Цитируется по изд.: С. Таммита-Дельгода. Индия. История страны. М., 2007, с. 201-202.

Сэр Роберт Клайв

Дуло пистолета приятно холодило висок. Он посмотрел в окно и увидел только серый камень стены форта, на которой кричала стая облезлых ворон. «Вот и конец», — молнией пронеслось в мозгу. Вороны перестали кричать, и только мерный шум прибоя наполнял гнетущую тишину узкой комнаты, похожей на тюремную камеру. Он закрыл глаза и нажал на курок. Но выстрела не последовало. «Осечка! Даже в этом не везет». Он бессильно опустил вспотевшую ладонь с пистолетом и левой рукой в изнеможении провел по лбу. Вновь раскричались вороны. По стене, медленно передвигаясь, ползла дорожка крупных черных муравьев. Он снова поднял пистолет к виску, но нажать курок уже не было сил. Волна привычной ярости, медленно поднимаясь откуда-то из глубины, ударила красным туманом в голову. На секунду он перестал видеть стену и ворон. Затем, сжав зубы, резко вскинул руку с пистолетом и выстрелил в птиц. Стая с пронзительным криком снялась со стены. «Все!» — он швырнул пистолет на каменные плиты пола. Тот, громыхая тяжелым стволом, покатился к входной двери под ноги входящего человека. Человек, приоткрыв от удивления рот, уставился на пистолет.

— Убирайся немедленно отсюда! — закричал владелец комнаты.

[30]

Вошедший пожал плечами и осторожно прикрыл за собой дверь. Оставшийся в комнате рванул на себе камзол так, что посыпались медные пуговицы, и упал на жесткую койку. Его бесцветные глаза бессмысленно и тупо уставились на грязный потолок. Человека звали Роберт Клайв. Он был младшим писцом на службе Ост-Индской компании в Мадрасе. Если бы он знал, что к «Роберту Клайву» будет добавлена аристократическая приставка «сэр», что его имя войдет в историю завоевания Индии, а мраморная его статуя сохранится в Мадрасе даже в XX веке, вряд ли он пытался бы застрелиться. Но теперь он, обессиленный собственной решимостью и слабостью, лежал на койке в комнате, похожей на тюремную камеру, и вспоминал все, что с ним произошло.

Сначала было утомительное путешествие из Лондона в Мадрас. Он покинул Англию в начале 1743 года. Ему было девятнадцать лет, когда он, младший писец Ост-Индской компании, ступил на коралловый песок Мадраса, думая, что наконец сбылась его мечта. Но тогда же он понял, что осуществление его мечты — дело трудное. Стоял жаркий сезон, и он окунулся в липкую духоту. Дышать было нечем, а по ногам, обтянутым чулками, струйками стекал пот. Орущая толпа темнокожих людей окружила его на берегу. Они беспеременно хватали его багаж и пальцами показывали на распахнутые ворота форта. Отбиваясь от наседавших на него кули и носильщиков паланкинов, он присел на деревянный сундучок, где хранился его нехитрый багаж. Там, в Лондоне, все представлялось несколько иным. Он с замирающим сердцем слушал рассказы о несметных сокровищах этой страны, о захватывающих дух приключениях английских офицеров и матросов, о доступности всех наслаждений, о жизни, полной опасности и авантюр. Он видел набобов, небрежно соривших деньгами, и остро завидовал им. В доме Клайвов каждая копейка была на счету. Он знал, что даже младшие писцы, если им повезет, возвращались домой состоятельными людьми и могли себе позволить многое. Ему мерещились захваченные таинственные богатые города, отданные солдатам на разграбление, и он был, конечно, одним из них. Но здесь, в скучном Форту святого Георгия, ничего такого, как выяснилось, не оказалось. Вернее, не оказалось для него. Никто не посылал

[31]

Клайва в военные экспедиции, никто не делился с ним добычей от пиратской торговли, никто не приглашал принять участие в похищении рабов. Ему положили б фунтов в год, и он должен был на них существовать. Единственное окно его комнаты выходило на стену форта, которая днем раскалялась, как печка. Правда, у него было трое слуг и он иногда испытывал острое наслаждение, издеваясь над этими безответными людьми. Каждый день после монотонной церковной службы он шел в контору, расположенную в здании фактории. До двух часов дня он гнул спину над бумагами, переписывая бесчисленные счета, глупые письма и дурацкие распоряжения. И пока он скрипел неподатливым пером, ему казалось, что за стенами ненавистной конторы происходят какие- то чудесные и волнующие события, что его мечта осталась где-то там и ждет его. В такие моменты он яростно ненавидел контору, ее шефа и людей, там сидящих. Дисциплина, которой должны были подчиняться мелкие клерки, выводила его из себя. Однажды он позволил себе не явиться на работу. Ему пригрозили, что отправят домой с первым же кораблем. Но он >не хотел этого, потому что продолжал надеяться. Дисциплину пришлось соблюдать. Нелюдимый, с тяжелым взглядом бесцветных глаз из-под нависших бровей, с длинным унылым носом, он не вызывал симпатий ни у сослуживцев, ни у сверстников из Белого города. Его сторонились. Тем же, кто пытался завязать дружбу с ним, приходилось об этом горько сожалеть. Младший писец был груб и нетерпим в обращении с людьми. Он часто ссорился с секретарем, ведавшим его конторой. Последняя ссора дошла до губернатора. Тот предложил писцу извиниться перед секретарем. И ему пришлось это сделать. На следующее утро Клайв, чуть побледнев, не глядя в глаза секретаря, подошел к его конторке.

— Губернатор приказал мне извиниться перед вами, — глухим голосом начал младший писец. — Поэтому я прощу прощения.

Что-то жалкое и по-мальчишески упрямое проглянуло в этот момент в Клайве. «Видимо, ему здесь нелегко, — подумал секретарь. — Совсем один, никаких покровителей. Вот и сорвался».

— Послушайте, мистер Клайв, приходите сегодня ко мне. Вместе поужинаем.

[32]

Младший писец поднял голову. И секретарь вместо ожидаемого раскаяния увидел в его глазах холодную ненависть.

— Губернатор не приказал мне ужинать с вами, — жестко произнес Клайв. — Он приказал только извиниться. — И твердой негнущейся походкой направился к своему месту.

— С такими способностями вы далеко не уйдете, — бросил ему вслед секретарь.

— Это мое дело, — резко повернувшись, ответил Клайв.

Снова красный туман ярости полыхнул в его глазах. Он долго не мог прочесть расплывающихся перед ним букв очередного письма из Лондона. Теперь он твердо знал, что надежды не осталось. Жалкие осколки мечты в виде пятифунтового жалованья и комнаты-тюрьмы больше не устраивали Клайва. И тогда он взялся за пистолет. Но и здесь его ждала осечка.

Он не помнил, сколько времени пролежал так, разглядывая потолок, тускло освещенный вонючей керосиновой лампой, которую бесшумно внес в комнату слуга. На следующий день, совершенно разбитый, со следами бессонной ночи на желтом осунувшемся лице, он вновь сел за свою конторку...

Августовское утро 1746 года, когда на горизонте показались французские корабли, резко изменило судьбу младшего писца и направило ее по желанному руслу. Английские корабли, не принявшие бой, бежали в Бенгал. Через три дня губернатор Форта святого Георгия подписал акт о капитуляции. На площадке для парадов трудами лежали шпаги, мушкеты и пистолеты разоруженных английских солдат и офицеров. Французские часовые ухмылялись, когда на сваленное оружие швырнули «Союзный Джек», сорванный с флагштока крепости. У дома фактории окруженные французскими солдатами и офицерами стояли, понурив головы, высокие чиновники Ост-Индской компании — члены совета, факторы, секретари контор. Им уже была объявлена воля .вражеского командования: все они пленники.

По форту шныряли солдаты в синих мундирах, разыскивая укрывшихся в его закоулках и щелях англичан, Клайв стоял в своей узкой комнате, которая постепенно наполнялась дымом. Он знал, что это горел Черный го-

[33]

род. И вдруг он засмеялся. Он смеялся громко и с удовольствием, как уже давно этого не делал. Чувство необычного освобождения наполняло его. Завтра не надо будет идти в контору. Может быть, он больше никогда е нее не пойдет. А там пусть хоть все сгорит. Кто-то осторожно постучался. Клайв выхватил пистолет и пружинисто отпрыгнул в угол. Ну нет! Они его так просто не возьмут. Но на пороге возник Мэскилайн. Единственный человек, которого он мог назвать своим приятелем. Камзол Мэскилайна был разорван, на лице темнели полосы сажи, смешанные с лотом.

— Послушайте, Клайв, — задыхаясь, произнес он.— Их уже грузят на корабли. Вы, наверное, не хотите, чтобы вас провели по улицам Пондишери как пленного раба?

Клайв снова громко засмеялся. Мэокилайн бросил на него испуганный взгляд.

— Вы не хотите бежать?

— Я именно этого и хочу, — резко оборвав смех, ответил младший писец. — Я не кролик, которого можно взять голыми руками.

До ночи они скрывались в сыром подвале оклада фактории. Они долго ждали, когда утихнут перепившиеся мадерой и ширазскими винами французы. Перед самым рассветом им удалось выбраться через пролом в северной стене форта.

Два купца-мусульманина в тюрбанах и длинных ширвани, словно тени, скользили по улицам и переулкам горящего Черного города. Занимавшиеся грабежом французские солдаты не обратили на них внимания. Купцы наконец вышли к побережью и с трудом отыскали дорогу, идущую на юг.

— Я вас поздравляю, Роберт, — сказал один из них на чистом английском языке. — Кажется, нам удалось ускользнуть.

Через несколько дней они добрались до Форта святого Давида, где был расположен небольшой английский гарнизон. Там они встретили еще нескольких бежавших из Мадраса. Здесь Клайву предложили место клерка.

— Мое занятие — война, — высокомерно ответил он. — Я уже доказал, что кое-чего стою. Вы возьмете меня в свой гарнизон.

[34]

Через три года, когда над мадрасским фортом вновь взвился английский флаг, Клайв вместе с полком вернулся туда. Наступили дни временного затишья, и потянулись скучные армейские будни. Но бывший младший писец, понюхавший пороху и крови, больше не желал мириться с монотонностью такой жизни. Он искал острых ощущений и нашел их в дуэлях. Высокомерный, грубый, всегда готовый на оскорбление и ссору и в то же время достаточно храбрый, Роберт Клайв прослыл завзятым дуэлянтом. Почти каждая карточная игра, в которой он принимал участие, оканчивалась дуэлью. Одних он грубо обвинял в мошенничестве, другим отказывался платить проигранное. Последнее случалось чаще. Он безжалостно стрелял в своих товарищей, и немногие из них ушли от него живыми. Но и для себя он не искал снисхождения.

Однажды он промахнулся. Его противник, приставив к голове Клайва пистолет, сказал:

— Возьмите свои слова обратно, или я вас убью.

Клайв побледнел.

— Слушай, ты! — крикнул он. — Кончай свой спектакль. Мне это надоело. И запомни: ни своих слов я обратно не возьму, ни проигранного тебе, вонючей свинье, не заплачу.

Офицер от неожиданности опустил пистолет.

— Сумасшедший! Трижды сумасшедший! — и, повернувшись к Клайву спиной, зашагал прочь.

Странная жесткая улыбка искривила губы Клайва. Он вытер со лба выступивший холодный пот.

Качества, которыми обладал Клайв: беспринципность, бесчестность, жестокосердие, алчность и, наконец, личная храбрость — обратили на себя благосклонное внимание высоких чиновников Ост-Индской компании. Такие качества как нельзя более подходили англичанину в Индии, и особенно ее завоевателю. В 1751 году капитан Клайв с небольшим отрядом взял штурмом Аркот. В огне пожарищ, в стонах и криках раненых, в крови на индийском небосклоне всходила новая английская звезда, и имя ей было — Роберт Клайв, бывший младший писец из Форта святого Георгия. В 1756 году он отбил Калькутту у бенгальского наваба, а в следующем году его отряды в битве, которая произошла при Плесси, решили судьбу английской империи в Индии. Богатейшая

[35]

ее провинция отошла к Ост-Индской компании. Несколько дней и ночей солдаты Клайва грабили столицу наваба, а Клайв — его казну. Компания получила после этого похода десятки миллионов фунтов стерлингов. Клайв взял себе только 200 тысяч фунтов и лучшие драгоценные камни из сокровищницы Сирадж-уд-Даулы. Позже перед палатой общин в Лондоне он сказал: «Богатый город был у моих ног, могущественное государство было в моей власти, мне одному были открыты подвалы сокровищницы, полной слитков золота и серебра, драгоценных камней. Я взял всего 200 тысяч фунтов стерлингов. Джентльмены, до сих пор я не перестаю удивляться собственной скромности».

Да, скромности Клайва можно удивляться — всего-навсего 200 тысяч фунтов стерлингов. Одно из крупнейших состояний Англии.

Но Клайв завоевывал империю не только огнем и мечом. Он умел и любил обманывать индийских правителей, составлять подложные документы, давать фальшивые обещания.

Через шесть лет он подавил восстание последнего бенгальского наваба Мир Касима и стал губернатором Бенгала. Ост-Индская компания превратилась в военную державу на земле Индии, а Роберт Клайв, теперь уже лорд, стал ее мечом. Казалось, сбылось все: была полная опасностей и приключений жизнь, грандиозные сражения на чужой земле, пожары и лежащие у его ног разрушенные города, были сверкающие горы драгоценных камней и золотых слитков, из которых он мог брать сколько угодно, была безграничная власть над своими и чужими и рабская .покорность в глазах могущественных и сокрушенных им раджей. Было все, что в свое время мог только вообразить себе младший писец из Форта святого Георгия. Не было только покоя. Все чаще и чаще им овладевали приступы беспричинной ярости. Теперь ярость всегда находила свой выход. Ибо он был правителем английской Индии, а не жалким клерком, которому надлежит всем подчиняться. Теперь подчинялись ему. Он думал, что можно жить только властью и золотом, но жестоко ошибся. Человек, сидевший в его глубине, мстил за свое попрание бессонными ночами, беспричинным страхом, кровавыми кошмарами коротких снов и слуховыми галлюцинациями внезапных пробуждений.

[36]

Портрет Роберта Клайва,
хранящийся в музее форта святого Георгия.

[37]

В 1767 году сэр Роберт Клайв уехал из Индии, надеясь, что в Англии он обретет желанный .покой. Опираясь на плечо темнокожего слуги, сверкая золотым шитьем камзола и драгоценными камнями на ножнах шпаги, он сошел по трапу ост-индского фрегата, бросившего якорь в лондонской гавани. Его, бывшего безвестного младшего писца, встречали почтительными поклонами. Ибо стоил он теперь более миллиона фунтов стерлингов.

В Лондоне ему не простили ни высокомерия, ни миллионного состояния, ни грубой заносчивости в разговорах с сильными мира сего. Ползли слухи, что Клайв награбил золото и драгоценные камки в Индии, обманув директоров Компании. Потом эти слухи получили реальное воплощение в вызове на парламентскую комиссию в палату общин в 1773 году. Клайв не испугался комиссии. Цинично и откровенно он рассказывал о том, откуда у него появились деньги. Показания лорда Клайва были вежливо выслушаны. Никто не посмел сказать слова осуждения. Ибо осудить Клайва значило осудить самих себя и всю систему, порождением которой они были. Члены парламентской комиссии это хорошо понимали. Они его оправдали, так как «лорд Роберт Клайв оказал большие и похвальные услуги своей стране». Счастливая развязка, как в английских приключенческих романах, наступила. Но жизнь не роман. Прошлое упрямо шло по пятам лорда. От него нельзя было откупиться даже миллионом. Врачи констатировали признаки душевной депрессии.

...Он вздрогнул от прикосновения холодного металла к виску. «Вот теперь конец!» — пронеслось в голове. Он глянул в окно. На садовой ограде сидела стая нахохлившихся ворон. Капли осеннего тумана оседали на голых ветвях деревьев. Вороны молчали, как будто ожидая чего-то. Он нажал курок, но выстрела не услышал. Стая ворон с криком сорвалась с ограды. Грузное тело лорда Клайва осело и повалилось на дорогой индийский ковер...

Если вы войдете через Морские ворота в Форт святого Георгия и обогнете слева здание правительства штата Мадрас, то выйдете на небольшую площадь, вымощенную брусчаткой. Здесь, почти напротив церкви святой Марии, стоит трехэтажный дом. Белые колонны прикрывают его балконы, идущие по центру здания. Это дом

[38]

Клайва. Небольшая табличка укреплена на фасаде здания. Надпись гласит: «Роберт Первый лорд Клайв жил в этом доме в 1753 году. Действительно славный в оружии и мудрый в Совете, он основал империю».

[39]

Цитируется по изд.: Шапошникова Л.В. Годы и дни Мадраса. М., 1971, с. 30-39.

Далее читайте:

Исторические лица Англии (Великобритании) (биографический указатель)

Индия в XVI — первой четверти XVIII в. (главы из книги).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС