Карлейль Томас

1795—1881

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Томас Карлейль

Томас Карлейль о Латинской Америке

Взгляды Т. Карлейля (1795-1881) оказали заметное влияние на развитие исторической науки, общественной мысли, революционного движения.

В частности, без карлейлевского «культа героев» трудно понять идеологию и практическую деятельность русских народников и эсеров, исходивших из пресловутой теории «героев и толпы».

Эта субъективно-идеалистическая концепция пронизывает большую часть обширного литературного наследия Карлейля. Она намечена уже в его первом крупном (и, как многие считают, лучшем) историческом труде «История Французской революции» (1837), а затем развита и наиболее четко сформулирована в цикле публичных лекций «Герои, культ героев и героическое в истории», прочитанных весной 1840 г., и в памфлете «Прошлое и настоящее». Указанная идея легла также в основу известного издания середины 40-х годов «Письма и речи Оливера Кромвеля». Наконец, она отчетливо прозвучала и в последней большой работе маститого писателя - шеститомной «Истории Фридриха Великого», вышедшей в 50-60-х годах XIX века 59.

Суть этой концепции настолько общеизвестна, что вряд ли есть необходимость воспроизводить ее во всех деталях. Напомню лишь, что Карлейль рассматривал историю как биографии великих людей, а последних считал главной движущей силой общественного развития, творцами истории. «В основе философских воззрений Карлейля, - отмечает Н.А. Ерофеев, - лежал субъективный идеализм: он исходил из убеждения, что исторический процесс не подчиняется каким-либо объективным закономерностям, а зависит от деятельности отдельных личностей» 60. При этом в упомянутых выше произведениях 30-40-х годов XIX века подобные идеи сочетались с признанием неизбежности революций, а подчас даже с их положительной оценкой. Но «там, где он признает революцию и даже превозносит ее, - писали в 1850 г.

К. Маркс и Ф. Энгельс, - там она концентрируется для него в одной какой-нибудь личности, в каком-нибудь Кромвеле или Дантоне» 61. Таким образом, карлейлевские герои раннего этапа его творчества - преимущественно люди, совершившие революцию или воспользовавшиеся ее плодами.

В дальнейшем реакционное начало, заложенное в исторической концепции Карлейля, получило свое логическое завершение. Отрицая демократию, он решительно выступал против парламентаризма и избирательной реформы, призывал к восстановлению рабства в Британской Вест-Индии, прославлял милитаристско-бюрократический режим прусской монархии. «Его увлечение

_______

59. Carlyle Th. The French Revolution: A History. L., 1837, Vols. 1— 3; Idem. Heroes, Hero-Worship and the Heroic in History. L., 1841; Idem. Past and present. L., 1845-1846; Idem. History of Friedrich II of Prussia, called Frederick the Great. L., 1858-1865. Vols. 1-6. Заметим, что первое знакомство русской читающей публики с сочинениями Карлейля относится к 50-м годам XIX в., когда в «Современнике» были напечатаны отрывки из цикла о героях (1856), а в «Библиотеке для чтения» - очерки «Песнь о Нибелунгах» и «Доктор Франсиа» (1857). В 1859 г. Герцен опубликовал в «Полярной звезде» русский перевод адресованного к нему письма Карлейля от 13 апреля 1855 г. и своего ответа от 14 апреля того же года (см.: Гер[1]цен А.И. Собр. соч.: В 30-ти т. Т. XI. М., 1957. С. 537-538).

60. Историография Нового времени стран Европы и Америки. М., 1967. С. 138.

61. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 269.

[753]

героями, аристократизм и презрение к массам - это отвратительно», - заметил Л.Н. Толстой 62.

В центре внимания Карлейля всегда находились проблемы европейской истории, литературы, общественной жизни. Английская революция XVII века, Великая французская революция, чартистское движение, царствование Фридриха II, немецкая литература и т.д. - вот волновавшие его темы. Его излюбленными героями являлись Кромвель, Мирабо, Дантон, Наполеон, Данте, Шекспир, Лютер, Фридрих Прусский.

Однако при очевидном европоцентризме Карлейля, с точки зрения своей исторической концепции, он несомненно интересовался и тем, что происходило за пределами Старого Света. Об этом наглядно свидетельствует его сравнительно малоизвестный очерк «Д-р Франсиа», посвященный революционным событиям первой половины XIX века в Южной Америке. Следует заметить, что, хотя это произведение, как правило, упоминается почти во всех важнейших работах о Карлейле, подавляющее большинство исследователей его специально не анализируют и не рассматривают в связи с общеисторическими воззрениями автора 63. Между тем оно представляет значительный интерес во многих отношениях.

Очерк был опубликован без авторской подписи и без заголовка (название «Д-р Франсиа» было обозначено не перед текстом, а лишь наверху всех четных страниц и в оглавлении) в июльском номере лондонского журнала «The Foreign Quarterly Review» за 1843 г. 64 В первой его части, сравнительно небольшой по объему, освещались некоторые факты южноамериканской революции первой четверти XIX века и роль ее руководителей - Боливара, Сан[1]Мартина, О’Хиггинса. Источниками послужили изданные в Англии путевые заметки Джона Майерса, записки генерала Миллера, мемуары бывшего мексиканского императора Итурбиде. Характеризуя южноамериканские революции как весьма сложное явление, Карлейль указывал, что о них и о «героях Южной Америки» знают очень мало, особенно в Европе. Он рассказывал о героических подвигах «колумбийского Вашингтона» - Симона Боливара, об его отчаянной борьбе «не на жизнь, а на смерть» против испанцев, о выдающихся победах при Карабобо, Аякучо и др., красочно описывал походы Сан-Мартина в Чили и Перу, сравнивая переход освободительных армий через горные хребты Анд со знаменитым альпийским походом Ганнибала. Выражая свое восхищение мужественной борьбой южноамериканских патриотов, Карлейль с одобрением отзывался о достигнутых ими положительных результатах (рост торговли, ликвидация государственных монополий, отмена рабства, конфискация церковного и монастырского имущества).

Вместе с тем Карлейль подчеркивал, что успехи революции являлись в первую очередь заслугой «освободителей», усилия которых, по его словам,

______

62. Л.Н. Толстой в воспоминаниях современников. М., 1955. Т. II. С. 38.

63. Не составляет в этом смысле исключения и монография о литературной деятельности Карлейля в 1828-1843 гг. См.: Rosenberg Ph. The Seventh Hero: Thomas Carlyle and the Theory of Radical Activism. Cambridge (Mass.), 1974.

64. The Foreign Quarterly Review. L., 1843. Vol. XXXI, N LXII. July. P. 544-589. Под именем Карлейля и заголовком «Dr. Francia» очерк впервые напечатан в 1847 г. См.: Carlyle Т. Critical and Miscellaneous Essays. Third Edition. L., 1847. Vol. IV. P. 253-312.

[754]

постоянно наталкивались на противодействие выборных органов и из[1]данных последними законов. Так, Боливар разработал, как считал Карлейль, «самую разумную демократическую конституцию, какую только можно было составить», но она была отвергнута народом. Сан-Мартина заставили покинуть Перу и Чили, хотя населению этих стран следовало бы «сделать его своим Наполеоном».

Бернардо О’Хиггинс, став правителем Чили, почти ничего не мог предпринять вследствие мешавших ему законодательных актов. Таким образом, условия, сложившиеся в ходе революции на американском континенте, лишили, по мнению Карлейля, ее «героев» возможности до конца выполнить свою историческую миссию.

Ближе других к этой цели подошел Итурбиде - «Наполеон Мексики, великий человек в этой заурядной стране», ставший императором Агустином I, но и он был свергнут, изгнан и вскоре расстрелян 65.

Единственным человеком, которому удалось справиться со своей нелегкой задачей, оказался, с точки зрения английского историка, парагвайский диктатор Хосе Гаспар Родригес де Франсиа. «Из всех южноамериканских феноменов, - писал он, - самым замечательным является несомненно доктор Франсиа и его диктатура в Парагвае» 66. Этот сюжет и составляет главное содержание очерка Карлейля. Прежде чем перейти к анализу основной части данного произведения, необходимо напомнить некоторые обстоятельства, предшествовавшие его выходу в свет.

Таинственный Парагвай после установления долголетней диктатуры Франсии (1814-1840), изолированный от внешнего мира, вызывал в Англии, как, впрочем, и в остальной Европе, значительный интерес.

Более или менее подробные данные о Парагвае появились в английской прессе в конце лета 1824 г.: 23 августа лондонская газета «The Morning Chronicle» опубликовала большую анонимную статью «Парагвай», автор которой (то был, по всей вероятности, либо сам Франсиа, либо кто-то, действовавший по его указанию), безусловно, был хорошо осведомлен о положении в стране и явно склонен к идеализации Франсии и его режима 67. Кое-какие факты, приведенные в этой статье, фигурировали в книге английского пу-

______

65. The Foreign Quarterly Review. 1843. Vol. XXXI. N LXII. P. 544-551.

66. Ibid. P. 551.

67. Подробнее см.: Новая и новейшая история. 1969. № 3. С. 119-122.

[755]

тешественника Александра Колдклю, посетившего в 1819-1821 гг. Южную Америку 68. Довольно широко материал упомянутой публикации использован в анонимной брошюре, приписываемой Висенте Пасосу Канки 69. Однако оба последних автора лично в Парагвае не бывали, документами не располагали и о многом писали понаслышке, на основании сведений, полученных отнюдь не из первых рук. Поэтому они совершенно не касались некоторых сущест-венных вопросов, и ко многим их утверждениям следует отнестись критически.

Первым сравнительно объективным прямым свидетельством очевидцев, имевших возможность непосредственно наблюдать парагвайские события и способных оценить их более или менее беспристрастно, явился «Исторический очерк революции в Парагвае и диктаторского правления доктора Франсии» швейцарских врачей Ренггера и Лоншана, находившихся в Парагвае с июля 1819 по май 1825 г. Изданный весной 1827 г. в Париже, он быстро получил широкий резонанс, в частности вышел вскоре в английском переводе 70 и надолго стал важнейшим источником изучения диктатуры Франсии, хотя хронологически охватывал (как и предыдущие публикации) лишь непродолжительный период - до середины 20-х годов XIX века. Несмотря на достаточно решительную критику некоторых действий диктатора, Ренггер и Лоншан отмечали и положительные аспекты его деятельности, пытаясь таким образом дать о ней полное и всестороннее представление.

На протяжении последующего десятилетия в исторической литературе при характеристике режима Франсии в общем преобладал тон, заданный Ренггером и Лоншаном. На фоне такого, если не благожелательного, то, во всяком случае, вполне нейтрального отношения к Парагваю, обусловленного стремлением осмыслить особенности его специфического развития, тщательно взвесить все «за» и «против», позитивные и негативные моменты, в конце 30-х годов резким диссонансом прозвучало выступление братьев Робертсонов.

Молодой шотландский купец Джон Пэриш Робертсон прибыл в Парагвай в первой половине 1812 г. с грузом товаров и получил разрешение на ведение торговли. Барыши предприимчивого шотландца оказались столь велики, что он поспешил вызвать из Англии своего младшего брата Уильяма, который в мае 1814 г. приехал в Асунсьон. Несколько месяцев спустя Робертсон Старший решил отправиться по делам на родину, в связи с чем Франсиа (занимавший в то время пост консула Парагвайской республики) попросил его передать британскому парламенту предложение об установлении торговых и дипломатических отношений между обоими государствами, а также образцы парагвайской продукции.

____

68. Caldcleugh A. Travels in South America During the Years 1819-20-21. L., 1825. Vols. 1-11.

69. A Narrative of Facts Connected with the Change Effected in the Political Condition and Relations of Paraguay, under the Direction of Dr. Thomas Francia... L., 1826.

70. Rengger et Longchamp. Essai historique sur la revolution du Paraguay, et le gouvernement dictatorial du docteur Francia. P., 1827; lidem. The Reign o f Doctor Joseph Gaspard Roderick de Francia in Paraguay. L., 1827. Краткое изложение книги с вводными и заключительными замечаниями опубликовал в 1832 г. солидный лондонский ежемесячник. См.: The Monthly Magazine. 1832. Jan. Vol. XIII, N 73. P. 17-26.

[756]

Личные наблюдения Робертсонов в Парагвае ограничивались 1812-1815 годами, когда еще не была установлена пожизненная диктатура Франсии. О том, что происходило в дальнейшем, они могли знать лишь из свидетельств Ренггера и Лоншана, а также некоторых других лиц. Поэтому, претендуя на освещение периода до середины 1838 г., Робертсоны вместе с тем признавали, что их сведения о правлении Франсии фактически заканчиваются 1826-1827 одами.

Изданные ими в 1838-1839 гг. «Письма о Парагвае» 71 писались братьями попеременно, в соответствии с хронологической последовательностью излагаемых событий. Рассказ о пребывании шотландских купцов в Парагвае сменялся описанием различных фактов политической жизни страны, очевидца[1]ми которых они являлись. Большая часть книги была посвящена периоду до конца 1815 г., а последний раздел третьего тома (письма XXII-XXVIII) - событиям, происходившим после высылки авторов из Парагвая; в нем давалась также общая оценка диктатуры Франсии.

Разумеется, среди обильного фактического материала, составлявшего содержание трехтомного труда Робертсонов, попадаются подчас достоверные данные и справедливые замечания. Но они встречаются в порядке исключения и никак не определяют сущность этого крайне тенденциозного сочинения, от начала до конца проникнутого неприкрытой ненавистью к Франсии и стремлением представить его в самом неприглядном виде. В изображении Робертсонов парагвайский диктатор выглядел жестоким тираном и деспотом, установившим террористический режим насилия и произвола, поработившим свою страну и народ.

Аналогичную крайне мрачную характеристику режима Франсии почти одновременно дал в своей книге «Буэнос-Айрес и провинции Рио-де-ла-Платы», вышедшей в 1839 г., британский дипломат Вудбайн Пэриш 72, являвшийся в 1824-1825 годы генеральным консулом, а в 1825-1832 гг. - поверенным в делах Англии в Буэнос-Айресе. Информацию о Парагвае он почерпнул главным образом из доклада о состоянии торговли на Рио-де-ла-Плате, подготовленного в июле 1824 г. комитетом английских купцов Буэнос-Айреса, и неоднократных бесед с одним из Робертсонов 73.

Публикации и дискуссии о диктатуре в Парагвае, видимо, заинтересовали Карлейля и побудили его специально заняться данным вопросом, а затем взяться за перо. В мае-июне 1843 г. он подготовил большой очерк, главным героем которого являлся скончавшийся в 1840 г. доктор Франсиа. Вследствие крайней скудости материалов о парагвайском диктаторе основным источником Карлейлю послужила книга Ренггера и Лоншана, хотя она его далеко не удовлетворяла. Все же он считал ее «достоверной, правдивой, умеренной и точной; хотя тощая и сухая, она... содержит все наиболее важное, что известно в Европе до сего дня о докторе-деспоте» 74.

Писания Робертсонов Карлейль подверг уничижительной критике, не скупясь на насмешки и язвительные реплики в их адрес. «Господа Робертсоны

_______

71. Robertson J.P and W.P. Letters on Paraguay. L., 1838-1839. Vols. I—III. Том III вышел под заголовком «Francia’s Reign of Terror, being the Continuation of Letters on Paraguay».

72 Parish W. Buenos Ayres and the Provinces of the Rio de la Plata. 2nd ed. L., 1852.

73. Ibid. P. 264-267.

74. The Foreign Quarterly Review. 1843. Vol. XXXI, N LXII. P. 554.

[757]

заимствовали почти все важные факты у Ренггера и Лоншана, дополнив их рядом собственных не очень существенных воспоминаний, - писал он. - Таким образом получился квадратный дюйм мыла, растворенного в робертсоновской болтливости, торгашеском остроумии, газетной философии и других водянистых субстанциях, пока не заполнилась бочка, - том в 400 страниц» 75. Касаясь нападок Робертсонов на Франсию в связи с их высылкой из Парагвая, Карлейль замечал, что диктатор имел все основания так поступить, ибо они обманули его, не выполнив поручение, данное старшему из братьев 76.

Характеризуя Франсию как единственного человека, способного в то время успешно руководить парагвайским государством, английский историк утверждал, что с его приходом к власти положение в стране значительно улучшилось: он упорядочил управление, обеспечил спокойствие и возможность населению заниматься мирным трудом, организовал обучение войск и охрану границ, добился заметного прогресса в сельском хозяйстве, привел в порядок финансы, гарантировал нормальное отправление правосудия, поощрял развитие народного образования, вел борьбу с предрассудками и суевериями, искоренял взяточничество и коррупцию, не терпел праздности и лени и т. д. В очерке Карлейля отмечались выдающиеся личные качества Франсии - государственный ум, честность, справедливость, энергия, любознательность, указывалось, что он вел чрезвычайно скромный образ жизни.

Карлейль признавал, что Франсиа прибегал к весьма суровым мерам (изоляция страны от других государств, строгая регламентация внешней торговли и даже ее прекращение, тюремное заключение и казни противников режима). В течение 26 лет диктатор оставался, по его мнению, неограниченным повелителем Парагвая, новым Дионисием - тираном Парагвайским. Но такой образ действий не вызывал у Карлейля осуждения. Напротив, ему казалось вполне естественным, что Франсиа не терпел возражений и неповиновения, не останавливался перед жестокими репрессиями, включая тюрьмы и казни. Применявшиеся им методы принуждения Карлейль объяснял государственными соображениями, заботой об интересах Парагвая, о его процветании и благополучии. Решительные действия диктатора вызывались, как он полагал, исключительно необходимостью пресечь происки врагов, посягавших на безопасность страны. Поэтому Карлейль оправдывал, в частности, подавление заговора и расправу с его участниками (в том числе казнь свыше 40 заговорщиков) в начале 20-х годов XIX века. Он указывал, что так называемое «царство ужаса», о котором со столь благородным негодованием писали Робертсоны, на самом деле продолжалось всего два-три года. А с прекращением заговоров Франсиа почти совсем отказался от подобных кровавых мер воздействия 77.

Защищая Франсию от нападок Робертсонов, Карлейль заметил, что «человек не имеет права болтать языком, а тем менее царапать пером по бумаге, ничего не сообщая». Он решительно отвергал робертсоновские претензии на

______

75. Ibid. Р. 556.

76. Кстати, Д.П. Робертсон сам признался, что, обещая Франсии исполнить его просьбу, в действительности вовсе не собирался этого делать. См.: Robertson J.P. and W.P. Letters on Paraguay. Vol. II. P. 286.

77. The Foreign Quarterly Review. 1843. Vol. XXXI, N LXII. P. 574-575.

[758]

роль судей поступков Франсии, подчеркивая, что последний «вовсе не был обязан смотреть на мир глазами Ренггера и Робертсонов, для этого у него были собственные глаза» 78.

Очерк «Д-р Франсиа» написан в свойственной Карлейлю своеобразной манере, отличавшейся эмоциональностью, динамичностью, живостью изложения. Он охотно прибегал к историческим аналогиям и параллелям (в очерке фигурировало, например, множество имен мифологических персонажей, великих людей древности, французского Просвещения и т.д.), любил употреблять звучные эпитеты, метафоры, рисовал яркие картины событий прошлого и красочные портреты исторических деятелей. Полемику Карлейль вел обычно в резком, саркастическом тоне. Его произведения изобиловали восклицаниями, междометиями, отступлениями, частыми обращениями к читателю, а иногда и к самим действующим лицам.

Возникает вопрос, почему именно Карлейль проявил в то время столь очевидную симпатию к южноамериканской революции и ее лидерам, в первую очередь к Франсии? Судя по всему, ответ определяется эволюцией взглядов английского историка и писателя на развитие человечества, вернее, тем этапом формирования его мировоззрения, который завершился в основном к середине 40-х годов.

В 1839 г. Карлейль приступил к подготовке «Писем и речей Оливера Кромвеля» - собрания документов с обширными комментариями, содержавшими фактически всю историю английской революции XVII века. 12 марта 1839 г. он писал своему брату Джону о том, что читает много книг о Кромвеле и его эпохе 79. Кромвелю была посвящена значительная часть одной из лекций цикла о героях, читавшихся в мае и записанных в июне - августе 1840 г.

Интерес к личности Кромвеля вытекал из общеисторической концепции Карлейля, окончательно сложившейся к этому времени. Вполне понятно, что, рассматривая историю сквозь призму культа «героев», он искал примеры и среди современников. Поскольку в посленаполеоновской Европе обнаружить их было трудно, взоры Карлейля обратились к американскому континенту, на необъятных просторах которого разыгрывались бурные революционные события. Этому, возможно, в какой-то мере способствовало и сугубо личное обстоятельство: отъезд в Америку летом 1843 г. семьи брата Карлейля - Александра 80.

Как бы то ни было, очерк Карлейля относится именно к той стадии его духовного развития, когда ему весьма импонировали «сильные» личности типа Боливара, Сан-Мартина, О’Хиггинса и, конечно, Франсии. В то время его ум, по словам исследователя творчества Карлейля Трэйла, «находился в состоянии быстро усиливавшегося недовольства и недоверия к демократическим тенденциям и возраставшей с каждым днем уверенности в необходимости героя в качестве диктатора. Карлейлю казалось, что он нашел такового... в лице его превосходительства, гражданина д-ра Хосе Гаспара Родригеса Франсии» 81.

________

78. Ibid. Р. 558-559.

79. Wilson D.A. Life o f Thomas Carlyle. L., 1925. Vol. III. P. 53.

80. Ibid. P. 224.

81. Carlyle T. Critical and Miscellaneous Essays. L., 1899. Vol. I. P. VII.

[759]

Явно одобряя ликвидацию Франсией представительной формы правления и конституционных гарантий, проводившуюся им политику террора и репрессий, Карлейль видел в парагвайском диктаторе человека, самоотверженно выполнявшего тяжелую миссию, возложенную на него Провидением. «Диктатура была ему нужна, чтобы лучше управлять... Подобно Кромвелю и Наполеону, он попирал демократию, дабы осуществить ее цели», - так представлял себе О. Ралли ход мыслей Карлейля 82. Вместе с тем Франсиа и его окружение привлекали свежестью и новизной темы. Карлейль «находил удовольствие в обращении от старых европейских проблем к неизученному предмету. А природные особенности южноамериканского континента воспламеняли его воображение» 83.

Карлейлевская оценка диктатуры Франсии не нашла заметного отражения в исторической литературе XIX в. Может быть, это отчасти объяснялось тем, что очерк вышел в свет как анонимный и лишь через несколько лет выяснилось, что он принадлежит перу известного автора «Истории Французской революции», «Писем и речей Оливера Кромвеля», лекций о героях и других нашумевших произведений. Но и тогда он не вызвал особых откликов, возможно вследствие своей ярко выраженной апологетичности и восхваления именно тех сторон парагвайского режима, которые казались либеральным историкам наиболее одиозными. Правда, отдельные авторы, не ссылаясь прямо на Карлейля, высказывали мнения, близкие к его взглядам. Однако в целом со второй половины 40-х годов XIX века в освещении вопроса стали доминировать суждения противоположного характера. Этот поворот был в значительной мере обусловлен появлением, помимо книг Робертсонов, еще двух враждебных Франсии публикаций - замечаний очевидца парагвайских событий 1811 г. Педро Антонио Сомельеры на испанский перевод книги Ренггера и Лоншана (1846) и брошюры Хуана Андреса Хельи «Парагвай: каким он был, каков он есть и каким он будет» (1848) 84. В дальнейшем за ними последовали новые источники такого же направления 85.

Вплоть до конца XIX столетия в историографии воспроизводились преимущественно негативные оценки режима Франсии, данные Робертсонами, Пэришем, Сомельерой, Хельи, Хилем Наварро, Моласом, Родригесом, критические высказывания Ренггера и Лоншана. Иногда они сопровождались выпадами против Карлейля. Так, североамериканский автор Чарлз Уошберн на многих страницах своего объемистого труда полемизировал с Карлейлем, оспаривая его характеристику парагвайского диктатора 86. Аргентинец Федерико Тобаль выпустил книгу, целью которой было опровержение взглядов Кар-

_____

82. Ralli A. Guide to Carlyle. N.Y., 1969. Vol. I. P. 261.

83. Ibidem.

84. Notas del doctor don Pedro Somellera a la introduccion que ha puesto el doctor Rengger a su ensayo historico sobre la revolucion del Paraguay // Documentos del archivo de Belgrano. Buenos Aires, 1914. T. III. P. 3 1 3 - 340; Geliy J.A. El Paraguay. Lo que fue, lo q ^ es у lo que sera. P., 1926.

85. Gil Navarro R. Veinte anos en un calabozo. Rosario, 1863; Molas M.A. Descripcion historica de la antigua provincia del Paraguay. Buenos Aires, 1868; Rodriguez M. Recuerdos de un precursor de la revolucion paraguaya en 1811 // Revista Nacional. Buenos Aires, 1891.

86. Washburn C.A. The History o f Paraguay. Boston; N.Y. 1871. Vol. I. P. 163, 167, 169, 190, 196, 211, 274, 278, 293.

[760]

лейля. Характеризуя Франсию как «мрачного тирана» и «наглого деспота», загубившего будущее своего народа и обрекшего его на уничтожение, Тобаль заявлял, что «книга Карлейля - это отрава, ибо она является апофеозом тирании и тирана» 87.

Лишь изредка раздавались голоса людей, солидаризировавшихся с карлейлевской оценкой или одобрительно отзывавшихся о ней. Среди них был, например, профессор Гёттингенского университета И.Э. Ваппэус, который в очерке о Парагвае сочувственно цитировал высказывания Карлейля 88. Их в значительной мере разделял (хотя и с некоторыми оговорками) известный бразильский публицист Руй Барбоза, посвятивший Франсии большой раздел одного из «Писем из Англии» (1895) 89. Генри Д. Трэйл во введении к юбилейному изданию критических и других статей Карлейля, комментируя очерк «Д-р Франсиа», отмечал, что история долголетнего правления диктатора изложена в нем чрезвычайно ярко и оставляет у читателя живой образ этого человека 90.

Статья «Д-р Франсиа» интересна не только с точки зрения места, занимаемого ею в историографии парагвайской революции и диктатуры Франсии. Ее значение гораздо шире. Это, пожалуй, первая в европейской литературе попытка утверждения исторической роли испаноамериканской революции и «реабилитации» ее руководителей. Следует напомнить, что имена Франсиско Миранды, Симона Боливара, Хосе де Сан-Мартина, Бернардо О’Хиггинса, Хосе Хервасио Артигаса, Франсиско Морасана и многих других, после того как они сошли с политической арены, надолго были преданы забвению, а их деятельность освещалась весьма пристрастно. Об односторонней интерпретации политики Франсии уже говорилось выше.

Вместе с тем очерк Карлейля важен и как показатель расширения географических рамок его общеисторической схемы на той стадии, когда «он выступил в литературе против буржуазии... причем выступления его носили иногда даже революционный характер» 91, когда он оправдывал великие буржуазные революции XVII-XVIII веков в Англии и Франции, когда он был «одним из немногих историков, смело и открыто затронувших социальные вопросы тогдашней Англии» 92. Но уже тогда критика современности, которую он вел с позиций реакционного романтизма, была у него «тесно связана с на редкость антиисторическим апофеозом Средневековья» 93.

На протяжении 40-х годов XIX века, в условиях нового подъема чартистского движения и особенно под влиянием революций 1848-1849 годов во Франции, Германии и других странах континентальной Европы, реакционные тенденции в крайне противоречивом мировоззрении Карлейля чрезвычайно

_____

87. Tobal F. El dictador Francia ante Carlyle. Buenos Aires, 1893. P. 5.

88. Wappaus J.E. Die Republik Paraguay // Handbuch der Geographie und Statistik fur die gebildeten Stande. Leipzig, 1867. 7. Aufl. Bd. 1. Lief. 15. S. 1178, 1179.

89. Barbosa R. Cartas de Inglaterra. Mexico; Buenos Aires, 1953. P. 140-155.

90. Carlyle T Critical and Miscellaneous Essays. L., 1899. Vol. I. P. VIII.

91. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 268.

92. Ерофеев Н.А. Английская историческая наука 30-40-х годов XIX в. // Маркс-историк. М., 1968. С. 43.

93. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 268.

[761]

усилились. Рецензируя весной 1850 г. его «Современные памфлеты», Маркс и Энгельс отмечали «падение литературного таланта, столкнувшегося с обострением исторической борьбы, наперекор которой он пытается отстоять свои непризнанные, возникшие по наитию, пророческие откровения» 94.

Этот сдвиг вправо проявился и в отношении Карлейля к латиноамериканским проблемам. В декабре 1849 г. он опубликовал «Речь по негритянскому вопросу» 95, где решительно высказывался против отмены рабства негров в вест-индских колониях Англии (осуществленной в 30-х годах), так как освобожденные рабы якобы не желали работать. Вест-Индия превратилась, по его словам, в «черную Ирландию». Предлагая, пока не поздно, восстановить рабство, Карлейль заявлял, что иначе Вест-Индию ждет судьба Гаити (изгнание всех белых и полная анархия) или переход в руки США. Видный тринидадский историк Эрик Уильямс считает эту статью «самым отвратительным документом во всей мировой литературе о рабстве и Вест-Индии» 96.

Отношение же Карлейля к революционным событиям, происходившим в Западном полушарии, отражало общую эволюцию его взглядов, претерпевших на протяжении 40-60-х годов XIX столетия серьезные изменения.

________

94. Там же.

95. Occasional Discourse on the Negro Question // Fraser’s Magazine. L., 1849. Dec. Vol. XL, N 240. P. 670-679. В 1853 г. издана отдельной брошюрой.

96. Williams Е. British Historians and the West Indies. L., 1966. P. 80.

[762]

Цитируется по изд.: История Латинской Америки в мировой исторической и общественной мысли [5 том]. М., 2010, с. 753-762.

Вернуться на главную страницу Т. Карлейля

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС