Белый Андрей (Бугаев Борис)
       > НА ГЛАВНУЮ > БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ > УКАЗАТЕЛЬ Б >

ссылка на XPOHOC

Белый Андрей (Бугаев Борис)

1880-1934

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ


XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:
В Фейсбуке
ВКонтакте
В ЖЖ
Twitter
Форум
Личный блог

Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
ХРОНОС. Всемирная история в интернете

Андрей Белый

Андрей Белый. Свинемюнде. 1922 г.

...критик, литературовед, мыслитель, мемуарист

Белый Андрей (настоящее имя Борис Николаевич Бугаев) [14(26).10.1880, Москва — 8.1.1934, Москва] — прозаик, поэт, критик, литературовед, мыслитель, мемуарист; теоретик символизма и характернейший выразитель философско-эстетической культуры этого направления.

Отец — Николай Васильевич Бугаев (1837-1903) — выдающийся ученый-математик и мыслитель, профессор и декан физико-математического факультета Московского университета, председатель Московского математического общества.

Мать — Александра Дмитриевна Бугаева (урожденная Егорова, 1858-1922).

Детские годы Белого прошли в бытовой и интеллектуальной атмосфере «профессорской» Москвы.

В 1891-99 Белый учился в московской частной гимназии Л.И.Поливанова. Формирование творческой личности Белого происходит в значительной степени под влиянием знакомства с семьей Соловьевых — братом философа Вл.Соловьева Мих.Соловьевым, его женой Ольгой Соловьевой и их сыном Сергеем (впоследствии поэтом-символистом). Первые поэтические и прозаические опыты относятся к осени 1895-99 (в большинстве не сохранились). Поворот от юношеского «пессимизма» и созерцательности к мистико-эсхатологическим переживаниям наметился в первом крупном замысле (близком тогда еще не написанной «Краткой повести об антихристе» (1900) Вл. Соловьева) — мистерии «Антихрист» (1898), драматической фантазии о воцарении антихриста на земле. Позднее автором были опубликованы два фрагмента из этого незаконченного произведения: «Пришедший» (Северные цветы. Альм. 3. М., 1903), «Пасть ночи» (Золотое руно. 1906. №1); сохранившемся в рукописи—в публикации Даниелы Рицци «Антихрист. Набросок к ненаписанной мистерии» (Тренто, 1990).

В 1899 Белый поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Успешно окончив его в 1903, он впоследствии никогда не работал по специальности, однако использовал познания и примеры из области «точных» и естественных наук в статьях и теоретико-философских изысканиях. Важнейшее значение приобретают для Белого в это время Вл.Соловьев и Ф.Ницше; их искания и прозрения для него — опора в поисках кардинально нового мироощущения, в неопределенных предчувствиях новой эры, мистического преображения бытия.

Эти переживания отразились в произведениях Белого, созданных им в индивидуальном жанре «симфоний» (лирическая ритмизованная проза, в которой пунктирно намеченные сюжетные линии сочетаются со сквозными развивающимися темами, ориентированными на законы музыкальной композиции). Первый «симфонический» опыт Белого (1899) — «туманная, космическая эпопея в прозе» — сохранился в черновой ред.

В 1900 создана «Северная симфония (1-я, героическая)» (М., 1904) — законченный образец нового жанра и стиля, своеобразная сказочно-романтическая поэма в прозе, изображающая условно-фантастический мир, лишенный примет конкретного исторического времени, но внешне ориентированный на западноевропейское Средневековье.

1901 — важнейший год в духовном формировании Белого: он интенсивно переживает предвестия «несказанного», испытывает глубокую мистическую любовь к М.К.Морозовой, символизирующей для него соловьевскую «Подругу Вечную», пишет «Симфонию (2-ю, драматическую)» (М., 1902), ставшую его литературным дебютом. Это автобиографическое произведение запечатлело московскую повседневность «под знаком вечности», в «апокалипсическом ритме времени», в предчувствии приближения неведомой жизни. Не принятая, в силу своей резкой необычности, критикой и широкой читательской средой, «симфония» была высоко оценена в кругу приверженцев символизма.

В 1901-02 Белый написал «третью симфонию» «Возврат» (М., 1905), в которой подлинныи мир вечных сущностей представлен в контрастном сопоставлении с фиктивным миром земного существования. В это время Белый вошел в круг писателей-символистов, к которому у него формируется двойственное отношение: отстаивая новаторские формы и приемы художественной выразительности у символистов, он не приемлет их «декадентского» мировоззрения с религиозно-философских, «теургических» позиций. В программных статьях «Формы искусства» (Мир искусства. 1902. №12), «О теургии» (Новый путь. 1903. №9), «Символизм как миропонимание» (Мир искусства. 1904. №5) Белый проповедует «истинный» символизм, являющийся прообразом грядущего универсального, теургического «жизнетворчества», выдвигает «дальние» цели, находящиеся за пределами искусства как такового.

Осенью 1903 вокруг Белого оформляется объединение «аргонавтов» — кружок близких к символистам мистически настроенных молодых людей. «Аргонавтические» настроения, проникнутые пафосом духовного преображения бытия, характерны для книги Белого «Золото в лазури» (М., 1904; переизд.: М., 2004), объединяющей его ранние стихи и лирические отрывкив прозе; в книге, однако, уже звучат мотивы угасания идеалов «эпохи зорь» и разуверения в собственном «пророческом» предназначении. В отличие от «симфоний», «Золотов лазури» было отмечено эстетической неровностью «Язык Белого — яркая, но случайная амальгама <...> это — златотканая царская порфира в безобразных заплатах» (Брюсов В. СС: в 7 т. М., 1975. Т.6. С.300-301).

С 1904 у Белого начинается период переоценки юношеских идеалов: иссякают упования на «мистериальную» любовь, на духовный союз «посвященных» (в частности, завязавшаяся в 1904 на почве общих настроений и творческих устремлений дружба с А.А.Блоком перерастает в продолжительный острый конфликт), происходит вытеснение прежних «учителей жизни»: Соловьева и Ницше в сознании Белого теперь дополняют И.Кант и философы-неокантианцы; их построения служат Б. опорой для работы над теоретико-познавательной системой символизма. На смену «широковещательным апокалипсическим экстазам» приходит интерес к «точному» знанию, теоретической философии, «ближним» литературным задачам (с 1904 Белый — постоянный сотрудник основного символистского журнала «Весы»); прежний политический индифферентизм сменяется, под воздействием событий революции 1905, «левейшими», анархо-максималистскими настроениями: Белый ощущает внутреннее созвучие задач «религиозного строительства» и «социального переворота».

Для «четвертой симфонии» Белого «Кубок метелей» (М., 1908) характерно сочетание образно-стилистических черт раннего творчества с новыми, «послелазурными» мотивами.

В 1907-08 Белый активно участвует во внутрисимволистской полемике по поводу «мистического анархизма» (философско-эстетическая доктрина Г.И.Чулкова); в критико-полемическом цикле «На перевале» (1906-09), печатавшемся в «Весах», он борется за «чистоту» символизма как литературной школы, выступает против эпигонства и эклектизма массовой модернистской словесности.

Наиболее значительный итог творчества Белого этого периода — книга стихов «Пепел» (СПб., 1909), посвященная памяти Н.А.Некрасова. По словам Вяч.Иванова, «Некрасов разбудил в Белом человека-брата; и новая книга его уже плоть от плоти и кость от кости истинной "народнической" поэзии» (Критическое обозрение. 1909. №2. С.47; Иванов Вяч. СС. Брюссель, 1987. Т.4. С.617). В «Пепле» — тема России в ее широком общественном звучании, главная тональность — безысходный трагизм, усиленный сугубо личными мотивами: социальная проблематика раскрывается сквозь призму авторского лирического «я». К «эпическому» «Пеплу» примыкает «лирическая» книга стихотворение Белого «Урна» (М., 1909), отразившая безысходные переживания автора, порожденные его неразделенной любовью к Л.Д.Блок (отношения с нею в 1906-07 играли важнейшую роль в жизни Белого), а также тему трагического разуверения в юношеских утопиях. Формально-стилевым образцом для Белого в «Урне» служит «философическая» лирика классиков русской поэзии (Пушкина, Баратынского, Тютчева), а также поэзия Брюсова (которому посвящена книга).

Первым опытом приобщения Белого к большой «традиционной» повествовательной форме стал роман «Серебряный голубь» (М., 1910), написанный с сознательной ориентацией на творчество Гоголя и с необычной для Белого «реалистичностью»: рельефно запечатлен крестьянский, городской и поместный бытовой уклад, подробно воссозданы психологические мотивы поведения героев. Традиционная для русской литературы тема взаимоотношений народа и интеллигенции раскрывается в романе под знаком историософских мифологем Востока и Запада: история неудачного «хождения в народ» (тянущийся к народной среде герой гибнет от рук «голубей» — сектантов) дает возможность широкой символической трактовки проблем «почвы» и «культуры», сочетания «бесовского» и «ангельского», «голубиного» и «ястребиного» в народной душе. Белый отрицает современную «азиатскую», косную Россию во имя грядущей России, очищенной духовно и нравственно.

Н.А.Бердяев в статье «Русский соблазн» утверждал: «В романе А.Белого есть гениальный размах, выход в ширь народной жизни, проникновение в душу России <...>, чувствуется возврат к традициям великой русской литературы, но на почве завоеваний нового искусства» (Русская мысль. 1910. №2. Отд. II. С.104). Свою трактовку национальной проблематики, не сводимую однозначно ни к западнической, ни к славянофильской концепции, Б. предложил также в очерке «Трагедия творчества. Достоевский и Толстой» (М., 1911).

В 1909 Белый — один из организаторов издательства «Мусагет», объединявшего приверженцев символизма теургической, религиозно-философской направленности. «Мусагетом» изданы книги Белого «Символизм» (М., 1910) и «Арабески» (М., 1911), содержащие значительную часть его критических и философско-эстетических статей 1900-х; в «Символизм» вошли, кроме того, работы Белого по стиховедению, утвердившие основные методологические принципы этой дисциплины. Статьи Белого о символизме, о русских классиках и современных писателях составили его книгу «Луг зеленый» (М., 1910). Обоснованию философско-культурологического базиса символизма посвящены также статьи Белого, печатавшиеся в 1912 в «двухмесячнике» издательства «Мусагет» — «Труды и дни» (Белый вместе с Э.К.Меткером редактировал это издание). Все эти книги и статьи объединены стремлением обосновать символизм как универсальную систему, охватывающую все аспекты мировой культуры и дающую ключ к осмыслению любых ее конкретных модификаций.

Стихотворениях 1909-11, собранные в книге «Королевна и рыцари» (СПб., 1919), отразили перемену в мироощущении Белого от пессимизма и отчаяния к исканию нового «пути жизни». Этому духовному перелому способствовало сближение с художницей Анной Алексеевной (Асей) Тургеневой (в 1910 она становится фактически женой Белого, гражданский брак зарегистрирован в Берне в марте 1914). Вместе с нею Белый совершил заграничное путешествие (дек. 1910 — апр. 1911: Сицилия — Тунис — Египет — Палестина). Свои впечатления и размышления Белый изложил в двухтомных «Путевых заметках»; 1-й том при жизни автора был издан дважды (Офейра. М., 1921; Путевые заметки: Сицилия и Тунис. М.; Берлин, 1922. Т.1), 2-й публиковался лишь фрагментами (в полном объеме — в книге: Российский архив. М., 1991. Т.1).

Осенью 1911 Белый приступил к работе над романом «Петербург» (опубликован в сборнике «Сирин», кн.1-3. СПб., 1913-14; отд. изд.— Пг., 1916; впоследствии Белый неоднократно сокращал роман, 1-е изд. сокращенной ред.— Берлин, 1922). «Петербург» — крупнейшее произведение Белого и одно из вершинных достижений русского символизма. Сюжет романа вбирает все наследие «петербургского», «западного» периода русской истории, преломленное в мифологическом сознании и лит. традиции («петербургская» тема, развивавшаяся в творчестве Пушкина, Гоголя, Достоевского и других классиков XIX в., получает у Белого свое продолжение). Герои романа — жертвы исторического рока, воплощенного в Петербурге и в образе его основателя; они находятся во власти чудовищной фантасмагории, исполненной мистических губительных сил; соответственно в изображении персонажей преобладают приемы шаржа и гротеска, а драматизм ситуаций оборачивается пародией и фарсом.

Н.А.Бердяев в статье о «Петербурге» («Астральный роман»), увидев в разрушении Белого «цельных органических образов» прямую аналогию живописному кубизму Пикассо, подчеркнул, что это распыление обусловлено авторской историософской концепцией: «Медный Всадник раздавил в Петербурге человека» (Бердяев Н. Кризис искусства. М., 1918. С.41,45). Сюжетную пружину «Петербурга» образует мотив провокации: он выявляет глобальную историческую провокацию, которая обусловила неразрешимую трагедию России, механически воспринявшей «западное» начало и не сумевшей создать новое органическое единство из смешения в себе «запада» и «востока» — рационалистической и прагматической культуры с духовной косностью и разрушительными инстинктами. Революция 1905, служащая фоном сюжетного действия, осмысляется автором как знамение конца и неотвратимого возмездия, но она, по убеждению Белого, не способна вывести Россию на спасительные пути: «красному домино», символизирующему революцию, противопоставляется «белое домино» — образ Христа, символ духовного и нравственного очищения; историческому року — грядущий апокалипсический «прыжок над историей». Сочетая высокий пафос с комедийно-травестийными мотивами, лирико-исповедальные интонации с сатирическим гротеском, вскрывая в непривычных ракурсах психологию героев и подсознательные импульсы их мыслей, чувств и действий, Белый создает принципиально новый тип прозаического повествования.

Весной 1912 Белый вместе с А.Тургеневой уехал за границу; посетив в Кельне лекцию Р.Штейнера, создателя антропософского религиозно-мистического учения, они становятся его приверженцами: следуют за Штейнером в его лекционных поездках по Европе (всего в 1912-16 Белый прослушал более 400 лекций Штейнера). Белый был убежден в том, что в учении Штейнера он обрел системное воплощение своих духовных интуиции, искомую гармонию между мистическим визионерством и рациональным, научным знанием; увидел в антропософии возможность обуздать динамизм своего внутреннего мира, направлять свои искания в соответствии с определенной «программой». Не имея возможности последовательно пропагандировать антропософские воззрения в «Мусагете», Белый постепенно устраняется от руководства издательством; его литературно-организационная деятельность фактически прекращается до 1916.

В 1912-16 Белый живет в основном за границей, с марта 1914 — в Швейцарии, где участвует в строительстве антропософского центра Гетеанума в Дорнахе, близ Базеля.

В 1915 Белый пишет философское исследование «Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности» (М., 1917), посвященное разбору «световой теории» Гете и полемике с Э.К.Метнером, посвятившим критическому разбору гетеанских трудов Штейнера свои «Размышления о Гете» (М., 1914). Стихотворения, создававшиеся под знаком приобщения к антропософии, составили основу книги Белого «Звезда» (Пг., 1922).

Антропософия, уделявшая настойчивое внимание проблеме внутреннего самопознания человека, совершенствования личности, подвела Белого к разработке автобиографической темы как ведущей в его творчестве. Из задуманного многотомного цикла произведений под общим заглавием «Моя жизнь» до революции был написан только роман «Котик Летаев» (1916; 1-я публ.: Скифы. Пг., 1917-18. Сб. 1, 2.; отд. изд.: Пг., 1922); его тема — первые восприятия мира рождающимся сознанием младенца, передача первоначальной текучести детского представления о действительности, попытка реконструкции переживаний, отмирающих у взрослых. По уровню художественного мастерства, с каким воплощает Белый фантастические картины, творимые младенческим воображением из хаоса впечатлений, этот роман принадлежит к числу его наиболее совершенных созданий. С.Есенин, назвавший в статье «Отчее слово» (1918) «Котика Летаева» «гениальнейшим произведением нашего времени», поставил Белому в особую заслугу то, что он «зачерпнул словом то самое, о чем мы мыслили только тенями мыслей» (Есенин С. ПСС: в 7 т. М., 1997. Т.5. С.180). Непосредственным продолжением «Котика Летаева» стал роман Белого «Крещеный китаец» (1921; 1-я публ. под загл. «Преступление Николая Летаева» // Записки мечтателей. 1921. №4; отд. изд.: М., 1927), также написанный на основе детских переживаний и воспоминаний. Сходную по типу с автобиографическими романами задачу показать «творимый космос» Белый решает в «поэме о звуке» «Глоссолалия» (1917; опубликована: Берлин, 1922) — фантазии о космогоническом смысле звуков человеческой речи. Интуитивный поэтический анализ этих микроэлементов позволяет почувствовать мир как стихию непрерывного творческого созидания. Тот же исходный пафос сказывается в работах Белого по поэтике, собранных в его книге «Поэзия слова» (Пб., 1922), в статье «Жезл Аарона (О слове в поэзии)» (Скифы. Пг., 1917. Сб. 1), в стиховедческих исследованиях «ритмического жесга»: книга «О ритмическом жесте» (1917) осталась неопубликованной, предложенная в ней методика описания стихового ритма позднее обоснована Белым в исследовании «Ритм как диалектика и "Медный Всадник"» (М., 1929).

Начало Первой мировой войны Белый воспринял как симптом всеохватывающего кризиса европейской культуры, катастрофу, угрожающую гибелью основам цивилизации. Свое мировосприятие этого времени он передал в четырехчастном цикле литературно-философских этюдов «На перевале»; изданы первые 3 части цикла: «Кризис жизни» (Пг., 1918), «Кризис мысли» (Пг., 1918), «Кризис культуры» (Пг., 1920), 4-я часть, «Кризис сознания» (1920), осталась неопубликованной. В авг. 1916 Белый возвращается на родину, дни Февральской революции проводит в Царском Селе и в Петрограде, в самой гуще событий. Революцию он воспринимает как животворную стихийную силу, предвещающую новую судьбу России (очерк «Революция и культура»; отд. изд.: М., 1917); конкретные политические события осмысляет главным образом в символическом ключе — видит в них предвестие грядущего вселенского преображения, «революции духа». Белый солидаризируется с отстаиваемой Р.В.Ивановым-Разумником идеологией «скифства» — своеобразного «почвенничества» с максималистским, анархо-утопическим уклоном. Верность этим убеждениям Б. сохранил и в первые месяцы после Октябрьского переворота; он пишет поэму «Христос воскрес» (Пг., 1918) — произведение, идейно созвучное «Двенадцати» Блока.

С 1918 Белый участвует в работе новых советских учреждений (в частности, в литературной студии московского Пролеткульта), становится одним из зачинателей ряда культурных инициатив (с 1919 — председатель Вольной философской ассоциации в Петрограде, унаследовавшей дух и основные идейные постулаты «скифства»). Деятельность советской власти и идеологическая экспансия большевизма вкупе с обстоятельствами всеобщей разрухи способствуют все более усугубляющемуся конфликту Белый с пореволюционной действительностью; с 1919 он предпринимает ряд попыток выехать за границу. При этом первые пореволюционные годы — один из наиболее активных периодов творческой деятельности Белый: он постоянно выступает с лекциями, ведет интенсивную культурно-организационную работу, участвует в альм. «Записки мечтателей» (1919-21), пишет автобиографическую поэму «Первое свидание» (Пг., 1921), многими признаваемую за вершину его поэтического творчества, и автобиографические «Записки чудака» (т.1-2. Берлин, 1922; первоначально под заглавием «Я. Эпопея» // Записки мечтателей. 1919. №1; 1921. №2/3), философский очерк «О смысле познания» (Пг., 1922) и др.

Выехав в окт. 1921 из Москвы за границу, Белый обосновался в Берлине. Последующие 2 года, проведенные в Германии, прошли для него под знаком глубокого внутреннего надлома: разрыв отношений с А.Тургеневой, временный кризис антропософских убеждений. Переживания этой поры непосредственно отразились в книге стихов Белого «После разлуки. Берлинский песенник» (Пг.; Берлин, 1922), котороую он расценивал прежде всего как формальный эксперимент, направленный на выявление мелодической основы поэтического текста путем графического отображения интонационных модуляций стиха. «Мелодизм» стал отправной точкой в работе Белого над новыми редакциями своих ранних стих.; книга «Зовы времен» (1931; впервые опубликованы Дж. Мальмстадом в изд.: Белый А. Стихотворения. Munchen, 1982. Т.2) в большей части состоит из кардинально переработанных (иногда до неузнаваемости) вариантов стих. 1900-х.

В дек. 1921 Белый организовал при издательстве «Геликон» журнал «Эпопея» под своей редакцией; значительную часть объема четырех выпусков «Эпопеи» (1922-23) занимают «Воспоминания о Блоке» — наиболее пространная версия мемуаров Белого о покойном поэте.

В 1922-23 Белый перерабатывает «Воспоминания о Блоке», используя их как исходный материал для книги воспоминаний «Начало века» (т.н. «берлинская редакция», в полном объеме не сохранившаяся и опубликованная частично в виде отдельных глав) — своего наиболее достоверного (с точки зрения полноты и искренности рассказа о самом себе и своих современниках) мемуарного произведения, создававшегося еще без оглядки на цензурно-идеологические ограничения советского времени.

По своей литературно-общественной позиции Белый в Берлине занимал промежуточное положение между убежденными противниками большевистской власти, с одной стороны, и «сменовеховцами» (воспринятыми им резко отрицательно) и просоветскими кругами — с другой. В статьях «Культура в современной России» (Новая русская книга. 1922. №1), «О Духе России и "духе" в России» (Голос России. 1922. 5 марта) Белый, констатируя гибель жизненных устоев, деморализацию, распад быта, тем не менее выражал надежды на «зелень новой культуры» в России, на воскрешающую силу неистребимого духовного творчества. Окончательное решение возвратиться на родину (подготавливавшееся у Белого острым чувством недовольства своей берлинской жизнью) было принято под воздействием общения с К.Н.Васильевой (впоследствии — его второй женой), представительницей Московского антропософского общества. В конце окт. 1923 Белый возвратился в Москву. Свои берлинские впечатления он отобразил в очерке-памфлете «Одна из обителей царства теней» (Л., 1924).

Общественная ситуация середины 1920-х в Советской России не благоприятствовала полноправному вхождению Белого в литературный процесс; на отношении к Белому в официальной печати сказывалась негативная оценка, данная его творчеству Л.Д.Троцким в книге «Литература и революция» (1923).

Весной 1925 Белый поселился в подмосковном пос.Кучино (где жил постоянно до весны 1931), в Москве бывал наездами, находясь в фактической изоляции от широких литературных кругов. Заметным культурным событием стала лишь постановка пьесы Белого «Петербург», написанной на сюжет одноименного романа (опубл. Дж.Мальмстадом: Белый А. Гибель сенатора. (Петербург): Историческая драма. Berkeley, 1986), во 2-м МХАТе в нояб. 1925. Два крупных творческих замысла Белого, над осуществлением которых он трудился в 1920-е, не предназначались им к печати в СССР — философский труд «История становления самосознающей души» (не закончен; частично опубликован в книге: Белый А. Душа самосознающая. М., 1999) и «Воспоминания о Штейнере» (1929; опубликованного Фредериком Козликом: Paris, 1982), которые, кроме восторженно воссозданного образа духовного учителя Белого, включают сведения о жизни в Швейцарии в кругу антропософов и литературные портреты учеников и сподвижников Штейнера.

Автобиографические мотивы развиваются и в романе Белого «Москва» (ч.1. «Московский чудак»; ч.2. «Москва под ударом». М., 1926) и в его продолжении — романе «Маски» (М., 1932); в формах эпического гротеска в них выстраиваются картины московской жизни предреволюционных лет и ее рушащихся устоев. Важнейшая цель в этих романах — создание новой повествовательной прозы (ритмически и метрически организованной, изобилующей синтаксическими инверсиями, опытами словотворчества, каламбурами, сложными метафорическими построениями). Постановку пьесы «Москва» (1926; опубликована: Театр. 1990. №1), написанной Белым на сюжет романа для Театра им. Мейерхольда, осуществить не удалось.

Летние месяцы 1927-29 Белый провел на Кавказе — в Грузии и Армении. Результатом этих поездок стали путевые очерки «Ветер с Кавказа. Впечатления» (М., 1928) и «Армения» (1928; отд. изд.: Ереван, 1985). В них Белый не только делится впечатлениями от природы и культуры увиденных им стран, но и впервые пытается сочувственно осмыслить и описать происходящие социальные преобразования. В стремлении Белого найти общий язык с новой действительностью, завязать приемлемые формы контакта с советской литературной средой соединились искренний порыв и вынужденный компромисс. Показательно, что наиболее отвечавшие официальным идеологическим критериям тех лет статьи «Поэма о хлопке» (Новый мир. 1932. № 11) и «Энергия» (Новый мир. 1933. №4) Белый написал после тяжелого жизненного испытания — ареста К.Н.Васильевой (май 1931) и других близких ему антропософов (Белому удалось добиться скорого освобождения К.Н.Васильевой, 18 июля 1931 они официально зарегистрировали брак). Стремление соответствовать советским цензурно-идеоло-гическим требованиям сказывается и в мемуарной трилогии Белого «На рубеже двух столетий» (М., 1930), «Начало века» (М.; Л., 1933), «Между двух революций» (Л., 1934). Тем не менее трилогия является одним из самых значительных литературных памятников, отображающих красочную и многофигурную историческую панораму рубежа веков. Наряду с мемуарами последней крупной работой Белого стало исследование «Мастерство Гоголя» (М.; Л., 1934), во многом предвосхитившее позднейшие структурно-семиотические подходы к анализу художественного текста и по праву расцениваемое как «один из высочайших взлетов гуманитарной науки у нас в стране в первой половине века» (Вяч. Вс. Иванов; см.: Исследования по структуре текста. М., 1987. С.10).

В июле 1933, отдыхая в Коктебеле, Белый внезапно заболел; вызванные солнечным перегреванием (согласно врачебному диагнозу) сильные головные боли в последующие месяцы прогрессировали. В конце дек. 1933 Белый был помещен в клинику, где и скончался. В некрологе, опубликованном в «Известиях» (1934. 9 янв.) за подписями Б.Пильняка, Б.Пастернака и Г.Санникова, сообщалось: «...умер от артериосклероза Андрей Белый, замечательнейший писатель нашего века, имя которого в истории станет рядом с именами классиков не только русских, но и мировых. <...> Придя в русскую литературу младшим представителем школы символистов, Белый создал больше, чем все старшее поколение этой школы. <...> Он перерос свою школу, оказав решающее влияние на все последующие русские литературные течения».

А.В.Лавров

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. с. 194-200.


Вернуться на главную страницу Андрея Белого

 

 

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ



ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС