Сахаров Константин Вячеславович

1881-1941

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Снят за сдачу Омска

Сахаров Константин Вячеславович (18.03.1881-23.02.1941). Полковник (1917). Генерал-майор (15.11.1918). Генерал-лейтенант (10.1919). Окончил Кадетский корпус, Николаевское инженерное училище и Николаевскую академию Генерального штаба (1908). Участник Первой Мировой войны. Участник мятежа генерала Корнилова 08.1917. В 1918 вел борьбу с советскими властями, арестовывался большевиками, 08.1918 бежал из тюрьмы в Астрахани; 01—08.1918. В Белом движении: с 08.1918 начальник гарнизона острова Русского во Владивостоке. Представитель генерала Деникина в Ставке адмирала Колчака, 01— 03.1919. Генерал для поручений в штабе Ставки, 04— 05.1919. Начальник штаба Западной армии, 22.05— 21.06.1919. Командующий 3-й армией, 22.07-10.10.1919. Командующий Московской группой войск, 10.10— 04.11.1919. Командующий Восточным фронтом, 06.11.1919—09.12.1919.

Снят за сдачу Омска и поражения Русской армии адмирала Колчака, арестован генералом Пепеляевым на станции Тайга. Освобожден от ареста 23.01.1920 генералом Каппелем и назначен командующим отступающими в Забайкалье остатками (колонной) 3-й армии. После прихода в Читу 03.1920 — в эмиграции; с 10.1920 - Германия. Умер в Берлине, 02.1941.

Использованы материалы кн.: Валерий Клавинг, Гражданская война в России: Белые армии. Военно-историческая библиотека. М., 2003.

Надпись на фотографии:
"Брату и соратнику В.О.Каппелю.
К.Сахаров. Декабрь 1919. Сибирь"

"Бетонная голова"

Сахаров Константин Вячеславович – участник Корниловского выступления 1917 г., в Добровольческой армии с декабря 1917 г. по март 1919 г. Прибыл к Колчаку как генерал для поручений в штабе Колчака с апреля по май 1919 г. Под Владивостоком, на острове Русском, вместе с Ноксом успешно устроил офицерские и унтер-офицерские курсы. Поставлен во главе их. Генерал-лейтенант. Начальник штаба Западной армии с мая по июль 1919 г. Командующий Западной армией с июля по ноябрь 1919 г. Его приход вызвал уход из армии Войцеховского. В июле 1919 г. Сахаров энергично пытался создать резервы для армии, разгрузить забитую железную дорогу, но из-за недостатка компетентных людей и времени ему это не удалось. Грубый в обращении, он восстановил против себя даже самых исполнительных людей. Сахаров злоупотреблял созданием внешней выправки частей, он уделял тылу армии и пополнениям много внимания, но нервировал их "напускной требовательностью и манерой обращения". Инициатор переименования Западной армии в "Московскую". Командующий Восточным фронтом с ноября по 20 декабря 1919 г. Назначен Колчаком на этот пост после отказа Дитерихса защищать Омск, что вызвался сделать Сахаров и результатом чего было попадание в руки красных значительных запасов армий Колчака. Доля вины падает на него также из-за невывоза из Новониколаевска, накануне его сдачи, многомиллионного имущества. Еще обучаясь в кадетском корпусе, получил от односумов прозвище "Бетонная голова" за склонность к неадекватным обстановке действиям. Проделал "Великий Ледовый поход". Снят с должности, арестован за сдачу Иркутска, хотя настаивал на его возвращении белым путем атаки. Освобожден из-под ареста после прихода армии в Читу в марте 1920 г. Пытался помочь Семенову в устройстве войск, но под давлением "каппелевцев" вскоре отъехал в эмиграцию. В эмиграции с мая 1920 г., проживал в Германии, автор ряда научных работ и воспоминаний, в которых стремится снять с себя значительную долю ответственности за поражение белых в Сибири.

Использованы материалы сайта А.В. Квакина http://akvakin.narod.ru/

Разоблачитель “блюмов” и “штейнов”

Сахаров Константин Вячеславович (18[30].03.1881—23.02.1941), военный и общественный деятель. Родился в Оренбурге в семье военнослужащего.

Учился в Оренбургском кадетском корпусе, Николаевском инженерном училище и Николаевской академии Генерального Штаба. Участник русско-японской и первой мировой войн. В 1917 полковник, награжден орденом св. Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием.

После большевистского переворота служил в армиях адмирала А. В. Колчака и генерала Г. М. Семенова. Был награжден орденом св. Георгия 3-й степени и произведен в чин генерал-лейтенанта. Почетный казак Сибирского Казачьего войска «с правом ношения мундира и нагрудного знака “Войску присвоенных”».

В эмиграции находился сначала в Японии, а затем в США. Осенью 1920 по инициативе Сахарова в Нью-Йорке возникло Русское Национальное Общество (РНО), «для объединения единомышленников правых кругов». Впоследствии сменивший Сахарова на посту председателя РНО известный русский патриот Б. Л. Бразоль преобразовал его в национально-монархический Союз «Единство Руси», в руководство которого входил знаменитый авиаконструктор И. И. Сикорский.

Уехав из США, генерал Сахаров поселился в Германии, где принял активное участие в монархическом движении, поддерживая, в частности, тесные связи с его виднейшим деятелем полковником Ф. В. Винбергом. Последний отмечал, что Сахаров имеет «все данные для того, чтобы в будущей нашей возрожденной России стать крупным деятелем: не сомневаюсь, что служба его Царю и Родине будет в высокой степени полезной и ценной».

Известность Сахарову принесли его мемуары о гражданской войне. Говоря о большевистских главарях, Сахаров подчеркивал, что «среди них девять десятых были иудеи, прикрывшие свои специфические фамилии “блюмов” и “штейнов” псевдонимами. Такие же личности из того же энергичного племени появились в каждом городе и местечке России, никому на местах не известные и также прикрывающиеся и до сих пор поддельными именами на русский лад.

И эти люди, новые властители великого Русского Народа, ненавидели его самой непримиримой ненавистью, презирали его историю, быт и культуру. Никому не известные на местах, не связанные с ними, они особенно свирепствовали. Поэтому-то разрушение страны шло особенно мучительно, ускоренно и беспощадно…

Для возрождения России было необходимо прежде всего сбросить всех этих вампиров, присосавшихся к власти и выпускающих кровь из Русского Народа».

В других своих воспоминаниях Сахаров сообщил ценную информацию о трагедии А. В. Колчака.

«К несчастью адмирал Колчака был слишком доверчив, иногда до наивности: он не сумел потому разобраться в политических интригах и хитросплетениях всей нахлынувшей в Сибирь толпы агентов Антанты и Америки, среди которых было немало масонов и жидов.

Отчасти под влиянием всей этой своры, отчасти вследствие прежней установки, адмирал Колчак допустил подойти к себе вплотную либерально-демократические круги, выслушивая их советы, наполнив их людьми аппарат своего правительства.»

Но в то же время «Колчак отдавал себе ясно отчет в мировом иудейском заговоре. Достаточно указать, что в его рабочем кабинете лежала всегда книга “Сионских протоколов”. Он читал иногда места из нее и мне, говорил о необходимости перевода ее на английский язык. “Ведь в этой книге изложено буквально все, что жиды делают теперь с Россией, с нашим бедным народом!” — восклицал адмирал…

И вот за это-то все на него обрушилась вся темная сила… Темные силы мирового иудейства и масонства уничтожают все, что стоит на их пути, что может помешать их грязным кровавым планам установления владычества повсюду. И они не простили А. В. Колчаку ни книги “Сионских протоколов”, ни его беззаветной любви к народу, верности России. Это должны помнить все те современные и будущие россияне, которые почитают себя призванными к руководству в борьбе за Отечество; всякое соглашение с темными силами — даже попустительство по отношению к их агентам — кончается грозно и кроваво. Мировой кагал и связанное с ним масонство терпят только людей, преданных им безоговорочно» («Новое слово», 1938, № 8).

Как и капитан В. А. Ларионов, генерал Сахаров видел в Белом Движении «истоки русского фашизма»: «Действительно, если пристально вглядеться в стимулы, двигавшие белыми, то в них выступает все то же, что создает самый фашизм в других странах.

… Необходимое условие успеха фашизма, неотделимая от него сущность его — это диктатура. И вот, к несчастью, ни одно белое народное движение, как и все вместе взятые, не смогло дать диктатора… Все поэтому расплывалось, разбивалось и не могло добиться полной концентрации сил, без чего окончательная победа никогда невозможна».

В 1933 Сахаров организовал из бывших колчаковских офицеров политическое объединение национал-социалистической направленности, которое вскоре вошло в состав Российского Освободительного Народного Движения (РОНД), возглавлявшегося А. П. Светозаровым (Г. Пельхау). Генерал Сахаров стал преподавателем русской истории и военного дела на созданных РОНД общеобразовательных курсах для эмигрантской молодежи. Он также постоянно сотрудничал и с возникшими на базе РОНД национально-революционными организациями — Кружком Российских культурно-политических изучений, Российским Национально-освободительным движением, Российским национальным и социальным движением. В тематике его выступлений особо следует выделить лекцию: «Темные силы и Белое Движение. (Разлагающая работа иудео-масонства в белых тылах)». Книги Сахарова о гражданской войне были переведены на немецкий язык. Остались неизданными его рукописные труды: «Обзор русской истории» и «Константин Леонтьев».

Сын генерала Сахарова Игорь (1912—77) воевал на стороне генерала Ф. Франко в Испании, где в 1937 создал из группы русских добровольцев местное отделение Российского фашистского союза.

С 1935 генерал Сахаров был Полномочным Представителем атамана Г. М. Семенова в Европе.

Скончался Сахаров после неудачной операции от язвы желудка. Похоронен на русском кладбище Тегель в Берлине.

Наумов С.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

План генерала Сахарова

Адмирал Колчак принял план Дитерихса об отходе не без большого сопротивления и против своего сердца. Так, 30 октября он телеграфировал Дитерихсу на фронт, что он не может согласиться с оставлением Омска, так как это явится полным нашим политическим уничтожением и в России, и за границей. Поэтому он принимает все меры для сформирования в Омске резервов, ибо не допускает оставления Омска без самого упорного сопротивления.

Эта навязчивая идея о невозможности оставления Омска и, несомненно, влияние генерала Сахарова и Иванова-Ринова вывели Колчака из душевного равновесия до такой степени, что он уже не отдавал себе отчета в том, что его политическое уничтожение зависело не от географического пункта, а от наличности боеспособной армии и успехов против большевиков.

Отсюда его разногласие во взглядах с Главнокомандующим. Колчак требовал от армии упорных боев под Омском; Дитерихс доносил ему, что армия вообще ни к какому бою сейчас не способна и ее надо, прежде всего, оторвать от соприкосновения с противником, чтобы дать ей время прийти в себя.

Удивительно, что Колчак не вспомнил при этом случае историю оставления в 1812 году Москвы во имя спасения армии и не подумал о том, что коль скоро на протяжении многих месяцев у него были только одни неудачи на фронте, то его политическое значение и за границей, и в России уже исчезло. Свидетельством этому могли служить бегство из Омска иностранных представителей и разраставшиеся восстания в тылу. Но адмирала Колчака ничто не могло образумить в его болезненном убеждении, что прочность его положения зависит только от того, удастся ли ему удержать Омск или нет.

Тем не менее, план Дитерихса начал уже приводиться в исполнение — 1 -я армия Пепеляева проехала по железной дороге за Омск и началась эвакуация некоторых правительственных учреждений. Вскоре, однако, все повернулось по-другому — адмирал Колчак настоял на своем.

4 ноября адмирал вызвал к себе только что вернувшегося с фронта генерала Дитерихса и, сильно волнуясь, спросил его, не имеет ли он что-либо против, если адмирал произведет Сахарова в генерал-лейтенанты (за что, можно бы спросить). Дитерихс ответил, что он Сахарова не представлял к производству. Тогда адмирал крикнул в соседнюю комнату: «Генерал Сахаров». Вошли Сахаров и Иванов-Ринов. Инсценировка была, очевидно, подготовлена*. Колчак, продолжая нервничать, обратился к Дитерихсу со словами: «Вот, Ваше Превосходительство, Вы мне все докладываете, что Омска нельзя удержать, а генерал Сахаров берется его удержать». Дитерихс ответил, что мнения своего изменить не может. «В таком случае,— сказал Колчак,— я освобождаю вас от должности Главнокомандующего и назначаю вместо Вас генерала Сахарова». Дитерихс молча вышел из кабинета. Было решено отстаивать Омск.

 Сам Сахаров в книге «Белая Сибирь» рассказывает, что он не брался удерживать Омск, во что бы то ни стало, а обещал лишь сделать все возможное для его удержания. Видимо, генерал Сахаров и поныне не успел додуматься, что дело заключалось не в терминологии, а в том, что его «обещание» в корне изменяло принятый уже план действий, что в случае неисполнения его обещания неизбежно вело к катастрофе.

Было начало ноября, холода уже начались, но Иртыш еще не стал и создавал видимость неодолимой преграды, за которой будто бы можно было упорно оборонять Омск. Но через несколько дней, с неизбежным замерзанием реки, эта преграда должна была исчезнуть и тем самым предрешить судьбу Омска, ибо Красные могли в любом месте обойти по льду обороняющие Омск войска.

Что этого не понимали Колчак, Сахаров и Иванов-Ринов, Бог им простит их невежество в военном деле, они, несомненно, заблуждались добросовестно. Но непростительно, что генерал Дитерихс, образованный и опытный военачальник, отступил молча, вместо того чтобы авторитетно разъяснить Колчаку его заблуждение. С карандашом в руках и с термометром за окном нетрудно было обнаружить всю неосуществимость надежд Колчака на Сахарова. Если бы и это не помогло, надо было бороться до конца: собрать совет наличных Министров, совещание старших начальников, кого и что угодно, чтобы заявить Колчаку, что он идет на гибель остатков армии, что дело отнюдь не касается его личного престижа или его Правительства, а на карту ставятся интересы государства.

Дитерихс этого не сделал, в должность Главнокомандующего вступил Сахаров, а Начальником Штаба, вместо опытного генерала Рябикова, был назначен совершеннейший младенец Оберюхтин. Не знаю, каков был его настоящий чин, по-сибирски он назывался генерал-майор.

Я поставил в подзаголовок настоящей главы слова «план генерала Сахарова» только потому, что в нашем языке нет слова, обозначающего противоположное понятие, что-либо вроде «беспланье», ибо у Сахарова никакого плана не было, да и быть не могло. Просто была приостановлена эвакуация Омска, а 1-й армии приказано было вернуться по железной дороге в Омск. Она и вернулась, но из вагонов выходить не пожелала. Собственно, и не для чего было. Легко себе, однако, представить, какая каша заварилась на железной дороге с изменением расписания эвакуации и с обратным движением воинских эшелонов во встречном эвакуации направлении.

В самых первых числах ноября Иртыш стал, и тут даже Сахаров понял, что затеял неумную игру и только подвел адмирала. Был отдан приказ об очищении Омска и об отходе войск на восток, другими словами, были потеряны две недели для планомерного отхода и внесена путаница в железнодорожное движение. За предвзятость мышления Колчака и за безграмотную самонадеянность Сахарова вскоре жестоко расплатились Россия и сам адмирал Колчак.

Колчаку, если он чувствовал себя еще Верховным Правителем, естественно было бы спешить уехать в Иркутск, где собрались все его Министры (за исключением Министров путей сообщения и продовольствия, остававшихся при штабе), а там наладить управление, озаботиться размещением армии в новых районах...

Примечания автора:

* Всю эту сцену я передаю со слов очевидца ее в кабинете адмирала Колчака. По непонятным для меня причинам он просил фамилию его не называть в печати.

Д.В. Филатьев. Катастрофа Белого движения в Сибири: 1818-1922 гг. Впечатления очевидца. - Париж, 1985. 144 с. Здесь цитируется по кн.: Окрест Колчака: документы и материалы. Составитель доктор исторических наук, профессор А.В. Квакин. М., 2007. С. 233-236.

Любил порядок... внешний

И в прежней роли начальника штаба и в новой — Командующего — генерал Сахаров в общем на ближайшее время ставил в армии задачей:

1) На фронте удерживать противника, переходя в частичное контр-наступление везде, где будет возможно. Какие задания давала армии Ставка, мне неизвестно.

2) Создать армейский резерв, сформировав Егерскую бригаду, Егерский батальон и немного конницы.

3) Пополнить части, выбрав всё готовое из кадровых бригад и до-бившись снабжения их.

4) Выхлопотать из Ставки часть дивизий, формировавшихся в тылу для того, чтобы иметь возможность сменять части или подготовиться к наступлению.

5) Переформировать офицерские пополнения.

6) Поднять работу органов снабжения в своем тылу и добиться упорядочения подачи всего из тыла.

7) Упорядочить состояние кадровых бригад, ускорить призыв людей и наладить посылку пополнений на фронт. Наладить более тесную связь в работе всех отделов штаба и тыловых органов.

8) Поднять дело пропаганды.

9) Разгрузить железную дорогу от громадного числа эшелонов, занятых различными штабами, полками, хозяйственными органами, организациями.

Пишу этот перечень, вспоминая то, что обсуждалось тогда и что проводилось в жизнь. Программа обширная, требующая для проведения не только решительных шагов, требовательности, постоянного контроля, но еще соответственного выбора исполнителей, дружной работы всех и каждого, поддержание духа пессимистов и еще достаточного времени и достаточных материальных и человеческих ресурсов.

Увы, от программы до выполнения ее очень далеко. Генералом Сахаровым была проявлена исключительная требовательность, но остальное ему удалось лишь частично; многое оставалось неосуществимыми бумажными пожеланиями.

Фронт продвигался медленно на восток через Урал. Были возможности для нанесения ударов при отходе, но эти возможности ни разу не были использованы с значительными результатами. Штаб армии стремился держать в своих руках всякое движение войск и своими обычными директивами — «упорно удерживать», «энергично перейти в наступление», «нанести стремительный удар» и т. п. не достигал желаемого. Командующие группами, по рассказам Каппеля и Войцеховского, часто не успевали даже расшифровывать директив и отдавали свои распоряжения самостоятельно, учитывая обстановку на месте.

Были неприятные случаи с выступлениями рабочих на некоторых уральских заводах. В Волжских и Уфимских частях такие выступления не производили большого впечатления, а Уральская группа нервничала. Эта группа, действовавшая на крайнем правом фланге, окончательно выдохлась и была для красных скорее обозначенным противником, чем действительно «упорно обороняющим» свои участки. И это имело большое значение потому, что красные всячески пытались добиться успеха, вклиниваясь между Сибирской армией и Западной.

Уфимская группа была сначала отведена в резерв и пополнялась. В первых числах июля, когда Уральская группа отошла через горный проход первой гряды Урала, был организован частный контрудар, не давший результата.

Волжская группа шла южнее железной дороги, задерживаясь при всякой возможности. Местами она имела большие потери. Кажется, в районе Сатки был убит знакомый нам всем сподвижник Каппеля, с первых дней его выступления на Волге, капитан-топограф Максимов, сам пожелавший командовать строевой частью.

Вторая задача — создание своими средствами армейского резерва — вовсе не удалась. Она требовала большого времени и средств. Ген. Сахаров хотел это сделать чуть ли не в 2—3 недели, использовав прибывших из тыла офицеров и солдат, получивших подготовку во Владивостоке. В результате были сформированы зачатки бригады и Егерского батальона.

При штабе армии были организованы особые курсы для офицеров, присылаемых из тыла и пленных. Режим в них был введен строжайший; может быть, и был бы толк, если бы было достаточно времени. Начали работу, кажется, две офицерские школы для подготовки офицеров и унтер-офицеров.

Пополнения на фронт шли согласно намеченной программы, но, увы, без шинелей (одеяла вместо шинелей). Недостаточно было и винтовок. Впрочем, последнее мало огорчало армейское командование, так как официальные данные о наличии оружия в частях всегда грешили в меньшую сторону, и обычно люди в частях вооружались. Беда была в том, что благодаря этим утаиваниям трудно было различить, где правда, где ложь и совершенно нельзя было точно урегулировать распределение винтовок.

Кадровые бригады продолжали пополняться мобилизуемыми в прифронтовом районе, но без надежды, что они будут одеты как следует, хотя бы к окончанию срока обучения. Ставка обещала дать Сибирские дивизии на фронт в июле по особому расписанию.

Громадной работы и энергии требовала железная дорога. С одной стороны, постоянно требовались срочные перевозки, а с другой, — дорогу загромождало громадное количество эшелонов, занятых различными штабами, хоз. органами, организациями, беженцами, эвакуируемым имуществом. Пытались нормировать количество вагонов под крупные учреждения, принимались решительные меры до выбрасывания грузов из вагонов, а всё же дорога была загромождена. И чем далее фронт под-вигался к востоку, тем положение становилось катастрофичнее.

К состоянию тылов, вопросу о пополнениях я еще вернусь; здесь же должен добавить, что при проведении в жизнь всего намеченного генералом Сахаровым и его штабом, помимо бумажности некоторых расчетов, играли большую роль личные отношения к нему Командного состава армии, а также личные качества генерала Сахарова. Как будто большинство начинаний и меры были правильны, а дело шло с трудом.

Ему не удавалось стать авторитетом для всех в армии. Своей манерой обращения, подчеркнутым солдатским видом, внешними приемами он часто отталкивал, восстанавливал против себя людей самых исполнительных; нужно было привыкнуть к нему, чтобы хорошо работать. К этому надо прибавить особую требовательность ко всем, чтобы всё «делалось отчетливо», т. е. подчеркнуто по-солдатски, чтобы армия была «регулярной».

Начавшие работу на фронте с первых дней гражданской войны Каппель и Войцеховский относились ко многому из порядков иронически и иногда даже протестовали. Генерал Войцеховский после даже ушел из армии Сахарова. К ушедшему генералу Ханжину относились совсем иначе; несмотря на мягкость характера, личный авторитет его стоял высоко и Командный состав как-то старался помочь ему, шел навстречу. Недостаток был скорее в определенных требованиях с его стороны. Это был свой человек, понимающий нужды фронта, личные особенности начальствующих, условия гражданской войны, знающий историю всякой части.

Рознь эта, неприязнь началась с самого начала появления генерала Сахарова в качестве Начальника штаба и так осталась неизжитой до самого конца движения в Сибири. Корень этой неприязни лежал в том, что Войцеховский, Каппель и др. начали работу на фронте с маленькими отрядами, работали самостоятельно в самой переменчивой обстановке с различными силами и привыкли к тому, чтобы армейское командование было внимательно к их докладам, прислушивалось к ним. Новый Командующий армией, его начальник штаба не были раньше участниками гражданской войны и, ставши во главе военного управления, стали не только руководить, но и учить, понукать и даже внушать и т. д., часто совершенно не обращая внимания на особенности обстановки и смотря на всё под своим углом зрения, преследующим всё «нерегулярное» в армии.

Кроме того, целый ряд мер нового Командующего армией не встречал сочувствия, а иногда вызывал противодействие. Генерал Сахаров всячески добивался, чтобы части армии были внешне выправлены, внешне дисциплинированы (хорошо отдавали честь, отвечали и т. д.). Дисциплина во многих частях была своеобразно-добровольческая, не поддававшаяся на понукания — в результате ряд недоразумений.

При штабе армии начал формироваться Егерский батальон, внешне страшно подтянутый, вымуштрованный, отлично певший песни — части с добровольческой закваской смотрели на всё это несколько иронически. Генерал Сахаров при смотрах старался ходить так быстро, что за ним все бежали — и это считалось копировкой не кого иного, как Великого Петра.

П.П. Петров

Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых. 1918-1922 гг. // От волги до Тихого океана в рядах белых. М., 2011. с. 146-149.

Сочинения:

Белая Сибирь. Мюнхен, 1923;

Чешские легионы в Сибири. (Чешское представительство). Берлин, 1930.

Далее читайте:

Сахаров Игорь Константинович (1912-1977), русский доброволец в армии Франко, сын Константина Вячеславовича.

Первая мировая война 

Гражданская война 1918-1920 в России

Белое движение в лицах

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС