Каллиников Иосиф Федорович

1890-1934

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Иосиф Федорович Каллиников

Забытое имя

       Каллиников Иосиф Федорович (1[13].01.1890—4.05.1934, Граница над Моравой), поэт, писатель, собиратель фольклора. Родился в с. Мелеч Трубчевского уезда Орловской губернии (ныне Брянская область). Внук дьякона, сын почтового служащего.  Обучался в Орле — в Александровской гимназии и реальном училище. В 1911 – 1916 гг. - на экономическом отделении Петербургского политехнического института. Одновременно был вольнослушателем филологического факультета столичного университета.

       Печататься начал в студенческую пору. Публиковал свои стихи, заметки и очерки о фольклоре орловщины в «Журнале для всех», «Живой старине», «Огоньке», «Ежемесячном журнале». В 1915 г. в Орле на правах рукописи вышел его сборник «Крылатые песни». Направляя его А. Блоку, Каллиников писал, что прежде чем «выступить с книжкой перед широкой публикой», он «должен иметь еще и нравственное право», которое дадут ему «мнения людей, близких литературе». Вскоре в свет вышел и сборник «Песни войны» (Орел, 1915).

      Много времени отдавал работе в этнографических экспедициях Академии Наук, Русского Географического общества. В Орловской губернии им было собрано около 500 русских народных сказок, более полутора тысяч обрядовых песен, заговоров и частушек, часть из них записано на фонограф и положено на ноты. Он не избегал откровенных моментов в народном изложении и не стеснялся передавать традиционный русский эрос без искажений и эвфемизмов. Эта тема стала впоследствии одной из отличительных черт его творчества. В ней отразилась традиция, унаследованная от Пушкина и Лермонтова, которая долгие годы или вообще замалчивалась или стыдливо пряталась за многоточиями. Этнографические изыскания Каллиникова, напротив, получили известность. За них ему была присуждена Серебряная медаль Географического общества.

      На молодого литератора и ученого обратил внимание Николай Александрович Морозов, легендарный народоволец, ветеран революционного движения, проведший 25 лет в заточении в Шлиссельбургской крепости. В те годы он, пожалуй, оставался единственным из живущих русских лично знакомых с К.Марксом. Он отошел от политики и посвятил себя разносторонней научной деятельности.  Морозов помог организовать встречу И.Каллиникова с Горьким. Она состоялась в 1916 году на квартире писателя в Петрограде.  Горький поддержал идею издания собранных Каллиниковым народных песен и сказок, пригласил его пользоваться своей «сказочной» библиотекой. В знак расположения к молодому автору, он подарил ему  книжки «Детство» и «Сказки».  Но война и разразившаяся революция помешали осуществлению этих планов.

        В 1916 году Каллиникова призывают в армию и направляют в военное училище. Недолгое пребывание на фронте под Черновцами завершилось в конце 1917 г. болезнью и увольнением из армии. Он возвратился в родной Орел, где работал в союзе потребительских обществ, заведовал городским статистическим бюро. После занятия Орла деникинскими «спасителями отечества» был мобилизован в армию, но к фронтовой службе его признали негодным и направили рядовым в «отдел пропаганды». В этот период, по его словам, он вел полуголодный образ жизни и вскоре тяжело заболел. На лечение был отправлен в Новороссийск, откуда с остатками белых войск на английских транспортах его эвакуировали в Египет, где около двух лет он провел в лагере беженцев под Александрией. Там, его больного и духовно подавленного разыскала жена. 

      С первых дней пребывания за границей Каллиников пишет Горькому, Морозову, другим знакомым, умоляя помочь ему вырваться из «клоаки эмиграции» и вернуться на родину. Он не скрывает, что на нем «лежит клеймо работы в одном из омерзительнейших учреждений Деникина – отделе пропаганды». Но смыть его он не может, находясь в среде, «опустившейся нравственно и духовно эмиграции». Наконец, приходит известие от знакомых из Праги: там собирается русская интеллигенция. Чехословацкое правительство обещает помощь в обустройстве на новом месте. Оформив необходимые бумаги, Каллиниковы вместе родившейся в лагере дочкой отправились в Чехословакию.

      После развала Австро-Венгерской империи в молодой Чехословацкой республике была разработана специальная правительственная программа, получившая название «русской акции». Она предполагала оказание эмигрантам из России материально-гуманитарной помощи и создание условий для их временного пребывания. За чисто филантропическим задачами скрывались и вполне прагматические:  в чешских землях проживала многочисленная и влиятельная немецкая община, поэтому тема укрепления славянских корней, хотя и не звучала открыто, но ее присутствие было вполне очевидным. Кроме того, дверь в страну была открыта прежде всего для учащейся молодежи, студентов и квалифицированных специалистов в разных областях знаний  и практической деятельности. Свою роль играло и распространенное тогда мнение, что «поскольку, Советы долго не продержатся, то в ближайшей перспективе новой России потребуется демократическая элита». Как бы там не было, но в начале 20-х годов в Чехословакии начал складываться один из центров русской эмиграции. Здесь концентрировалась студенческая молодежь, педагоги, врачи, инженеры, журналисты, многие видные деятели науки, литературы, искусства. Среди них можно назвать академиков Н.П.Кондакова, П.Б.Струве, Н.И.Андросова, известных ученых Г.В.Вернадскиго, П.А.Сорокина, П.Н.Савицкого, писателией А.Амфитиатрова, А.Аверченко, В.И.Немировича-Данченко. Частыми гостями чешской столицы были Бунин, Набоков, Шаляпин, М.Чехов, Б.Савинков (Ропши) и другие. В рамках «русской акции» в Чехословакии были открыты русские гимназии, средние специальные и высшие учебные заведения, начали издаваться русские газеты, журналы, книги.

      Попав из солдафонской атмосферы беженских лагерей в европейский, хотя и трудный эмигрантский быт, Каллиников оживает. Он изучает чешский язык, знакомится с богатым местным фольклором, произведениями чешских авторов, публикуется в русскоязычных изданиях. Писательская известность приходит к нему после выхода сборника рассказов и очерков «Баба-Змея». В них чувствуется влияние  Лескова и Замятина, которых он считал своими наставниками. Его начинают переводить на европейские языки. На английском и немецком выходит книжка очерков «Страна рабов» - заметки о жизни в Египте.

     С детства Каллинников, внук дьякона, был окружен атмосферой религиозного быта. Во время каникул жил в келье Белобережской пустыни. От внимания наблюдательного подростка не укрылись многие тайны монашеской жизни, которые не укладывались в церковные постулаты. Опыт соприкосновения с монашеской средой, по всей видимости, послужил важным источником монументального романа «Мощи». Он необычен по форме и далек от традиционной русской тематики. В центре романа - жизнь православного монастыря со всеми пороками морального разложения русского общества в начале ХХ столетия. Одни критики отмечали необычный язык произведения, написанного «стилизованной эротико-орнаментальной прозой», другие  подчеркивали, что «повествование скорее ближе натурализму Золя, чем классическому русскому реализму». Не вдаваясь в тонкости литературоведческих экзерсисов, заметим только, что Горький, не забывший о своей встрече с Каллиниковым,  поддержал его стремление вернуться на родину: «В эмиграции Вам делать нечего».  И одновременно начал хлопотать об издании  романа в СССР. В 1925 – 1927 гг. «Мощи» вышли в Советском Союзе в 3-х объемных томах (четвертый - «Пещь огненная» цензура не пропустила).  Основоположник соцреализма подтвердил свои симпатии и расположение к младшему собрату по перу еще и тем, что отправил ему на память свой карандашный портрет-набросок, сделанный художником Отто Бегасом. Для Горького, по мнению современников, такие знаки внимания были совсем необычными.

     Вполне можно допустить, что Горький, поддержав издание «Мощей» в России, хотел помочь талантливому писателю получить «пропуск»  для возвращения на родину. Получилось, однако, все с точностью до наоборот. После выхода романа в Германии, Англии, Чехии и Голландии, где критика высоко оценила его за «исключительную жизненную правду и яркость изложения», в Советской России,  на фоне успеха у читателей, против него ополчилась церковная среда. И не только. Маяковский, признававший Эроса на Елисейских полях, но не в России, остро отреагировал на выход книги в своих стихах «Про школу и про учение»:

Целясь в щеку злей, чем доги,
Взяв линейки подлиннее,
Мордобойцы-педагоги
Лупят посвистом линеек.

Войны классов, драки партий
Обошли умишкой тощим.
Но... Каллиников под партой,
Провоняли парту «Мощи».

Распустив над порнографией слюну,
Прочитав похабные тома,
С правой стороны луну
У себя устроят по домам.

      В СССР «Мощи» были объявлены порнографией и контрреволюционным пасквилем, после чего книгу изъяли из библиотек. О скором возвращении домой не могло быть и речи.

      В начале 30-х годов, несмотря на доносящиеся с родины критические выпады,  кризис в семейных отношениях, болезни, Каллиников много работает, печатается. По его подсчетам в год набирается около тысячи машинописных страниц. Исследователи упоминают большой роман «Хаос», вышедший в Праге (1936 г.) уже после смерти автора, незавершенные произведения – «Гражданин Советского Союза», «Гамаюн-птица», «Европа» и др. Он много размышляет о планах на будущее, о совершенствовании своего стиля и писательской манеры, стремится найти в творчестве «новые пути, научиться писать просто и ясно, чтобы каждому было понятно, о чем я пишу».  Одновременно самокритично замечает: «Это трудное и великое искусство, которым я еще полностью не владею». 

      Каллиникова, выходец из разночинной, демократической, народной среды не скрывает своих симпатий к происходящим в России колоссальным преобразованиям. Прежде всего, он горячо поддерживает меры  в области образования народа, распространения культуры, поощрения тяги людей к знаниям. Он внимательно следит за работой советских писателей, режиссеров, кинематографистов, читает все, доходящие до Чехословакии, советские периодические издания. Это отличает его от непримиримого крыла пражской эмиграции. Он слишком интеллигентен  и аполитичен для того, чтобы включаться в общий хор хулителей того, что происходит на родине.  Он хочет во всем разобраться сам  и отвергает готовые идеологические штампы.  Недостаток антипатии к своей стране вызывает раздражение и презрение к нему со стороны эмиграции. Его начинают считать «красным», ограничивают с ним контакты. Он пишет: «Я чувствую себя таким одиноким… Люди заходят ко мне на пару минут, делают веселый вид, говорят слова утешения, а теплого, нежного слова мне никто не скажет».

       В 1931 году в Праге переводят и издают массовым тиражом (полторы тысячи экз.) его книгу «Лев Толстой – трагедия сексуальная». В ней делается попытка раскрыть личность классика на основе его дневников и писем. Сам автор назвал ее «литературно-художественным психоаналитическим очерком на социальной основе». О внутренних причинах, побудивших Каллиникова обратиться к этой теме, узнаем из писем автора к его юной знакомой, учительнице музыки Кветославе Кацафиркова.  Эти письма были введены в оборот чешским русистом профессором Владимиром Костршицей, который получил их в начале 90-годов прошлого столетия вместе с разрешением на публикацию от пани Кветославы Михалковой, урожденной Кацафирковой.

      Она познакомилась с Калиниковым во время его лечения в санатории в Теплице над Бечвоу и стала для него последней возможностью вырваться из мучительного одиночества и преодолеть чувство покинутости после расставания с женой, которое, несомненно, стало одной из причин усиления его нервной и сердечной болезни. Во всех восьми письмах, охватывающих последние  месяцы его жизни с 3 октября 1933 г. по 3 марта 1934 г. повторяются жалобы: «Когда я подумаю, что я совершенно один в большом городе и у меня нет ни одного близкого человека…» - «Мои страдания продолжаются и я в полном одиночестве, без семьи, без близкого, без единственного друга…»

      Поправляясь от болезни осенью 1933 г. он пишет своей корреспондентке 20 октября: «Кто отравился однажды – не может жить без яда, кто познал нежность женщины, не может жить без нее. А иметь женщину на минутку – я не могу. Для меня женщина должна быть женой и другом… Я не могу жить без семейной жизни». И далее он откровенно приоткрывает причину своего нездоровья: «Половина моей болезни в том, что моя сексуальность выше средней и из-за того, что я не веду регулярную жизнь, страдают нервы… Повышенная сексуальность  - это несчастье каждого, кто творит. Если бы не было неординарности – не было бы таланта. Это закон и наше несчастье».

      2 января 1934 г. Каллиников направил Кацафирковой свою книгу о Льве Толстом. В сопроводительном письме он особо подчеркнул большую ответственность и даже отвагу того, кто хочет писать о личной жизни писателя, перед которым с почтением склоняется весь культурный мир. Поэтому он не стремился создать сенсацию, как автор успешного романа «Мощи»  и не мог позволить себе снизить требования к своему творчеству. «Я послал Вам на память книгу о своем страдании, если бы сам не пережил это, я не понял бы жизнь Льва Толстого. Позднее он уточняет и развивает эту тему: «Я тоже пережил такую болезнь в супружестве, как он, - они физически не подходили друг другу, и от этого возник невроз и распад семьи». 

      За два месяца до кончины Каллиников вновь затрагивает романтическую тему. Свои несмелые предложения он на этот раз подкрепляет параллелью с Достоевским: «Если бы Вы знали меня ближе и у нас была бы возможность часто разговаривать и т.д., то могло бы случиться, как это было у Достоевского, у которого была тяжелая болезнь (и страсть – карты), и несмотря ни на что, 20-летняя девушка посвятила себя с любовью, ему, 42-летнему. Не каждому повстречается такое счастье, нужно смириться. Поэтому я молчу».

     4 мая 1934 года И.Ф.Каллиникова не стало. Его похоронили в Границе на Мораве. Присутствовали чешский писатель Йозеф Копта, переводчик  Винценц Харват и Кветослава Кацафиркова.                                        

     Архив писателя заколотили в два деревянных ящика и передали бывшей жене, которая увезла его в Словакию. Как известно, рукописи не горят, поэтому, когда осенью 1944 года в Банской Быстрице вспыхнуло Словацкое национальное восстание архив, конечно, пострадал, но большую его часть,  удалось спасти и по частям переправить на родину.

       У дочери писателя Н.И. Каллиниковой сохранилась справка, выданная Государственным музеем И.С.Тургенева в Орле 11 сентября 1986 г. в том, что «архивные материалы писателя-орловца Каллиникова И.Ф. (704 ед.) находятся на постоянном хранении в фондах Гослитмузея И.С.Тургенева». 

      Архив включает в себя: многочисленные записи народных песен, сказок, частушек, заговоров, сделанных автором на орловщине и во время скитаний в эмиграции. Переписку с писателями Замятиным, Эренбургом, Цветаевой, Фединым, В.Булгаковым и др. Машинописные тексты опубликованных и незавершенных произведений. Критические статьи, рецензии и отзывы о его творчестве из советской и иностранной прессы. Записные книжки писателя, многочисленные наброски и планы.

      Остается только сожалеть, что за прошедшие годы  творчество этого талантливого писателя остается под спудом и не доступно широкой публике. Поиски  сведений о нем в Сети тоже не принесли желаемых результатов: удалось обнаружить лишь несколько книг этого автора в каталогах двух букинистических магазинов Праги. Между  тем, хочется верить, что исполняющееся в нынешнем году 120-летие Иосифа Федоровича Каллиникова будет, наконец, отмечено изданием его произведений на Родине.

Юрий ЦИНГОВАТОВ

Писатель XX века

Каллиников Иосиф Фёдорович [1(13).01.1890, с.Мелеч Трубчевского уезда Орловской губ. (?) — 4.5.1934, Теплицы над Бечвой, Чехословакия] — поэт, прозаик.

Сын почтово-телеграфного служащего. С конца XVIII в. в шести поколениях Каллиниковы служили причетниками и дьячками в церквах Орловской губ. Колоритной фигурой был дед писателя И.Ф.Каллиников, дьякон Свято-Троицкой церкви г.Орла, участвовавший в благоустройстве некрополя прославленного генерала А.П.Ермолова. В автобиографии Каллиников отмечал: «Кладбище — место моих детских игр, моей юности. С детства — с утра на клиросе, в алтаре, по могилам с дедом петь панихиды. После обеда расчищать дорожки, ухаживать за деревьями. Каждая дорожка, могила, куст сирени, черемуха, осенью груши и яблоки с кладбища,— знакомое и родное. И рядом вечное ощущение смерти...» (РГАЛИ). В детстве с больной матерью бывал в окрестных монастырях, почти каждый год совершал паломнические поездки в Бело-Бережскую мужскую пустынь.

В 1900-05 Каллиников учился в орловской гимназии, откуда был исключен за участие в гимназической забастовке.

В 1911 поступил на экономическое отделение Петербургского политехнического института Императора Петра Великого. Будучи студентом, Каллиников по поручению Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук проводил фольклорно-этнографические экспедиции по Орловской губ. В собранной им коллекции особую ценность представляли записи народных сказок и песен. Опыт изучения фольклора отражен в статьях Каллиникова: «О собирании сказок в Орловской губ.» (1913), «Сказочники и их сказки» (1916) и «За народной сказкой» (рукопись, РГАЛИ). Академия наук ассигновала средства на публикацию «Народных сказок Орловской губернии» (после 1917 подготовка книги к изданию прекратилась).

С гимназических лет Каллиников интересовался творчеством писателей-земляков, штудировал «формы стиха» по Брюсову, выписывал эпитеты из книг Бальмонта. Сохранились его ученические литературно-художественные опыты: комедия «Любовь для власти непокорна» (1908), наброски драмы «Христос» (1908), симфоническая мистерия «Венцы вечности» (1908-09), стих, в прозе «Сказки-сны» (1912), поэтические сб. «Служенье красоте» (1909-10), «Любви крылатой песни» (1915), «Золотые перья» (1913-17), «Чадный дым» (1919) и др. Ранняя поэзия Каллиникова вбирала реалии церковного и монастырского быта, фольклорные мотивы и интонации, однако все творчество пронизано «брюсовской темой правящей миром, извечной и стихийно-сокрушительной любви-страсти». Своеобразным эстетическим манифестом начинающего писателя является анонсированная в журнале «Орион», но не опубликованная статья «Творческие факторы современной поэмы ("Первое свидание" — поэма Андрея Белого)», в которой Каллиников утверждал: «Современная поэма <...> переходит в новую стадию своего развития, перенося все явления внешнего мира в мир духовный, перенося в психологию человека все явления внешнего мира как следствие, а не причину» (ОГЛМТ). Фольклорный материал, собранный Каллиниковым, и его стихотворные произведения публиковались в дореволюционной периодике: «Живая старина», «Ежемесячный журнал», «Жизнь для всех», «Голос жизни», «Огонек» и др. Первым творческим итогом стали поэтические сборники Каллиникова «Песни войны» (перепечатан в книге «Братьям героям», совместно с А.Кошеверовым) и «Крылатые песни» (Орел, 1915).

В 1916 Каллиников призван на военную службу, служил в артиллерийском дивизионе Казанского военного округа. Попал на фронт, где заболел малярией.

В конце 1917 вернувшись в Орел, стал заведующим литературно-критическим отделом газеты «Голос народа», в которой печатались его многочисленные библиографические обзоры, отзывы, рецензии. После закрытия газеты Каллиников работал инструктором по кооперации, заведующим городским статистическим бюро.

1918-19 — время интенсивной творческой работы Каллиникова: в орловских газетах опубликованы его поэмы в триолетах; издана новая книга «Стихи» (Орел, 1918).; рассказ «Бесова чадь», в котором слиты «народная чертовщина, кликушество и монастырь», получил похвальный отзыв на литературном конкурсе «Среды» от книгоиздательства «Сполохи». Провинциального литератора приняли в Московский профессиональный Союз Писателей. Первым подступом к созданию крупного эпического полотна явилась повесть «Белые берега» (рукопись, РГАЛИ).

Осенью 1919 Орел был занят белыми частями и Каллиников призван в Добровольческую армию. Скитания по югу России закончились новороссийским госпиталем, откуда в конце 1919 Каллиников вывезен англичанами в Египет. Активное участие Каллиников принимал в деятельности Союза русских студентов в Александрии, являлся редактором и автором журнала «Орион» (Египет, 1922). В первые годы эмиграции преобладающим являлось стихотворное творчество: в рукописных сборники «Терний изгнания», «Кочующие караваны», «Огнь пепелящий», «Стихи о России» слиты тоска по утраченной родине, захватывающая любовь-страсть и африканская экзотика. Поэт стремился овладеть сложными стихотворными формами (поэма в триолетах, сонетные цикл и поэма, венок сонетов), активизируя особенности графики стиха («сдвиг» строк и строф, «игра ранжирами»). События Гражданской войны в свете «крайнего реализма» изображены в повести «Смрад» (1923. Рукопись. РГАЛИ).

Из Александрии Каллиников с семьей переехал в Болгарию, затем обосновался в Чехословакии, работал корректором в типографии. При поддержке Ю.Поливки Каллиников изучал славянский фольклор: переводил чешские, словенские и моравские сказки.

В 1925 в пражском издательстве «Пламя» на чешском языке вышел составленный Каллиниковым сборник русских народных сказок «Зыч деревень» («Ohlas Vesnic», переводчик Я.Боучек).

Каллиников, признававший соотечественников-изгнанников «заживо погребенными» и стоявший в стороне от русских литературных предприятий, не был принят эмиграцией. Знаковым событием явился отказ редакции журнала «Современные записки» печатать роман «Мощи» (1923-26). Признавая художественного достоинства произведения, Ф.А.Степун отмечал: «"Современные записки" держат курс на национально-религиозное преображение демократии. Большевики громят монастыри, выставляя их очагами разврата... негоже нам в каком-то порядке поддерживать как бы в опровержение своей линии — большевицкий курс» (РГАЛИ). Одна из немногочисленных публикаций Каллиникова в эмигрантской печати — рассказ «Опустошение» (Воля России. Прага. 1925. № IV, V).

В этой ситуации своевременной оказалась поддержка А.М.Горького, который заметил и опубликовал в берлинской «Беседе» (1925. №6-7) повесть Каллиникова «Баба-змея», выросшую из народной сказки. Сам автор определял «внутреннее содержание вещи»: «русская жизнь и русский мужик, которых, во имя культуры, огораживали всякими занавесками»; писатель подчеркивал «непосредственную связь и истоки русской революции из крепостного права». По рекомендации Горького первые книги романа «Мощи» были изданы в СССР (издательство «Круг»).

В 1927 в московском издательстве «Современные проблемы» вышел сборник Каллиникова «Баба-змея», включавший одноименную повесть и другие произведения («Земля», «Зелье», «Опустошение», «Лагерь в пустыне»). Однако из книги цензурой были изъяты ранние рассказы «Верченый» и «Бесова чадь», сделаны существенные сокращения в заглавной повести. В связи с растущей популярностью в Советском Союзе произведений Каллиникова в печати развернулась масштабная травля писателя-эмигранта, обвиненного в порнографии и безыдейности.

Если в 1925-1927 первые тома «Мощей» вышли двумя изданиями, то переиздание третьей книги было запрещено, а 4-й том не вышел. Не опубликован подготовленный к печати роман «Бобры» (издан в берлинском издательстве «Петрополис» — Берлин, 1926), проблематика которого раскрыта в письме к А.М.Горькому: «Эта вещь опять (как и повесть "Баба-змея". — Г.Т.) начата со старины — род бобровников по трем ветвям: мужики, попы и помещики, сведенный — от смутного времени, через крепостное право и кончающийся революцией» (Архив А.М.Горького). Из советских библиотек были изъяты изданные книги Каллиникова. Несмотря на антиклерикальный пафос произведений и «левизну» взглядов изгнанника, его творчество не «вписывалось» в послеоктябрьскую официальную литературу.

Издательство «Петрополис» под заглавием «Пещь огненная» (Берлин, 1930) выпустило четвертую книгу романа «Мощи». Впервые полностью (4 тома) на русском языке произведение вышло в издательстве «Полиглот» (Берлин, 1929). Сотрудничество Каллиникова с немецким издательством «Г.Гессель» (Лейпциг) определило путь к мировой известности. В течение 2 лет роман «Женщины и монахи» («Мощи») вышел тремя изданиями на немецком языке (переводчик В.Грегер). Одним из первых рецензентов произведения являлся известный профессор-литературовед, уроженец г.Орла А.Ф.Лютер.

В 1930 роман издан на английском языке в Великобритании и США, затем переведен на испанский, польский, чешский, голландский языки.

Определяя замысел «Мощей», писатель отмечал: «Имея перед собой громадную фабулу, тщательно разработанную интригу, связанную тяготением пола, мне хотелось дать и русскую жизнь, некоторые стороны которой были мне мало известны, но основное — монастырь я знал хорошо, а в нем центр тяжести. Мощи — стержень и быт монастыря — большая рамка, все остальное инкрустация» (Письмо Е.Г.Соколу, ОГЛМТ). Социальное и природно-человеческое в творчестве Каллиникова не выступают антиномичной оппозицией; при этом личностное («психофизическое») является доминирующим. Автор «Мощей» — ученик и последователь Фрейда, Розанова, почитатель Золя и Стендаля — в земной любви стремился открыть глубины нравственного, этического и философского смысла. Для писателя-жизнелюбца, признававшего аскетизм противоестественным и антигуманным, сокровенная сущность отношений между мужчиной и женщиной заключалась в гармонии тела и души.

После разгромных статей в советской печати Каллиников не решался разрабатывать намеченную проблематику. Однако, получив одобрительный отзыв А.М.Горького о пьесе «Монастырские женки» (1925. Рукопись. РГАЛИ, РО ИРЛИ), писатель продолжил художественные поиски. Безуспешными оказались попытки поставить сценическое произведение в театрах СССР, Чехословакии и Германии. Каллиников переработал пьесу в одноименный роман, переведенный на немецкий язык В.Грегером и выпущенный в издательстве «Г.Гессель» («Die Frau Abt und Ihr Reich». Лейпциг, 1931). Фабула произведения основана на уголовном деле («приблизительно 1908 года»), связанном с одним из монастырей Орловской губ. Писатель сохранял избранный ракурс, изображая знакомую ему действительность «во всем неприкрашенном реализме, доводя последний до крайности, срывая все мещанские занавески стыдливости...».

Творческий метод Каллиникова, обладая «промежуточной» (между реализмом и модернизмом) сущностью, вбирал черты «нового реалистического сознания». Еще в 1923 Е.Н.Чириков в послании «Молодому писателю от старого» признавал Каллиникова отступником от «реализма в литературе», поскольку его «крайний реализм», включавший «правду до конца», «стремление к изображению житейской прозы, пошлостей, искажений всяких, особенно половых и других», нарушал «основные законы, которые обязательны для всех школ, направлений и исканий!» (РГАЛИ).

Каллиников переводил с чешского эпические и драматические произведения К.Чапека, И.Копты, Ф.Лангера, Ю.Махена, Б.Матезиуса и др.

В 1927 он приступил к роману «Глухие истоки», который за 5 лет работы превратился в многотомное художественное повествование (окончательное название «Хаос», под заглавием «На реках Вавилонских» отдельной книгой издана 2-я часть романа.). В.Грегер, переводчик романа на немецкий язык, считал «Хаос» творческой неудачей писателя.

Следуя Розанову и основываясь на личном жизненном опыте, Каллиников признавал интимное (пол, страсть, любовь) творческой силой, способствующей полной реализации художественного дарования. Эта проблема поставлена писателем в документально-публицистическом исследовании «Лев Толстой. Трагедия сексуальности», которое (минуя язык оригинала) опубликовано в 1931 в Германии, Чехословакии и Испании. Книга художественных очерков Каллиникова «Земля рабства» («The Land of Bondage», перевод на английский П.Кирвана), раскрывавшая жизнь русских беженцев в египетских лагерях, издана в 1932 в Лондоне.

В мае 1933 книги Каллиников публично сожжены на площадях Берлина и Мюнхена. В архивах сохранились: рукописный сборник «Молодая литературная Прага» (1927) — статьи о творческих биографиях начинающих писателей-эмигрантов (А.Воеводин, Н.Еленев, В.Мельников, И.Тидеман, В.Федоров, С.Савинов); пьеса «Карнавал» (1928), роман об актуальных социально-нравственных проблемах довоенной Чехословакии «Аборт»(1931), наброски романа «Европа» (1932), беллетризованные мемуары «Гамаюн птица» (1932-33), литературоведческие статьи(1933) для пражского журнала «Чин» (Cin), являющиеся попыткой осмысления собственного литературно-художественного опыта («Преломленность действительности», «Конструкция романа», «Будущее романа» и др.); роман об истории и современности «Гражданин Советского Союза» (1933-34). Не реализованным остался замысел издания сборника «Бездомное странствие» и «Без пристани», включавших рассказы начала 1930-х («Принцесса», «Сновидение», «SOS», «Ссора» и другие)

Г.А.Тюрин

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 2. З - О. с. 143-146.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Мощи: роман. Брянск, 1993;

Сказки Орловской губ.: Из собрания сказок И.Ф.Каллиникова. Орел, 1998;

Писатели Орловского края. XX век: хрестоматия. Раздел «Возвращенная» поэзия XX века. И.Ф.Каллиников: Из сборника «Терний изгнания», «Огнь пепелящий», «Кочующие караваны». Орел, 2001.

Литература:

В. Алексеев. Паспорт в русскую литературу. Орловская правда. 28 марта 1968.

В. Костршица. Неизвестные письма И.Ф.Каллиникова. Русская, украинская, белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами.  Сборник. Прага, 1995.

А.Пехтерев, И.Клапка. Русская литературная эмиграция в Чехословакии (1918 – 1938). Прага – Брно. 1993.

Костршица В. Неизвестные письма И.Ф.Каллиникова // Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами. Результаты и перспективы проведенных иследований. Прага, 1995. С.928-940;

Вологина О.В. Горький и Иосиф Каллиников. К истории взаимоотношений (по материалам ОГЛМТ) // Максим Горький и XX век: Горьковские чтения. 1997. Н.Новгород, 1998. С.243-247;

М.Горький и И.Ф.Каллиников. Переписка // С двух берегов: Русская литература XX в. в России и за рубежом. М., 2002. С.665-736;

Тюрин Г.А. Соприкосновение творческих судеб: И.А.Новиков и И.Ф.Каллиников (по архивным материалам) // И.А.Новиков в кругу писателей-современников. Орел; Мценск, 2003. С.151-160;

Тюрин Г.А. Путь И.Ф.Каллиникова к мировой известности (о публикации произведений в Германии и Великобритании) // Славянский сб. Орел, 2003. Вып.2. С.222-226;

Творчество И.Ф.Каллиникова в мировом литературном процессе // Литература Русского зарубежья (1917-1939): новые материалы. Т.1. Орел, 2004.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС